Языковые изобразительные средства в произведениях А.Блока и С.Есенина - Rus tili va adabiyoti - Diplom ishlar

Языковые изобразительные средства в произведениях А.Блока и С.Есенина

Yuklangan vaqt:

30.09.2019

Ko'chirishlar soni:

0

Hajmi:

281.5 KB

Ko'chirib olish

Языковые изобразительные средства в произведениях А.Блока и С.Есенина

Содержание ВВЕДЕНИЕ ………………………………………………………………. . … . .3 ГЛАВА I . ИЗОБРАЗИТЕЛЬНО-ВЫРАЗИТЕЛЬНЫЕ СРЕДСТВА РЕЧИ 1.1. Средства словесной образности ………………………………………….7 1.2. Виды художественных метафор …………………………………………20 ГЛАВА II . МЕТАФОРА В ТВОРЧЕСТВЕ А.БЛОКА 2.1.Роль метафоры в творчестве А. Блока …………………………………..2 6 2.2. Особенности метафорического стиля А. Блока ……………………….. 39 ГЛАВА III . ИЗОБРАЗИТЕЛНЬНО – ВЫРАЗИТЕЛЬНЫЕ СРЕДСТВА РЕЧИ В ПРОИЗВЕДЕНИЯХ С.А. ЕСЕНИНА 3.1. Метафора в лирике С. Есенина ………………………………………… 48 3.2. Художественные изыскания С. Есенина ……………………………….6 2 ЗАКЛЮЧЕНИЕ ……………………………………………………………...7 4 СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ ……………………. .75 2

ВВЕДЕНИЕ «Нам теперь необходимо воспитывать и растить людей, мыслящих по- новому, работающих на основе современных требований. Нам следует критически отнестись к нашему близкому прошлому и, взяв на вооружение все положительное и ценное из прошлого, отказаться от старого стиля работы и политики, которая не соответствует сегодняшнему дню и является преградой на нашем пути» 1 . Феномен метафоры постоянно привлекает внимание исследователей, и сейчас, на рубеже веков, проблематика метафоры не просто сохраняет, но еще более усиливает свою актуальность и злободневность, о чем свидетельствует все увеличивающееся количество работ отечественных и зарубежных авторов. Проблемы лингвистической природы индивидуально-авторской (художественной, авторской, поэтической, окказиональной , индивидуальной) метафоры, механизма ее формирования были предметом многих серьезных исследований: Новикова М.Ю. «Эстетическое значение слова как результат образно – семантической деривации» 2 ; А.И. Федоров «Образная речь» 3 ; Д.М. Поцепня «Образ мира в слове писателя» 4 ; Ю.Т. Елоева «Поэтическая метафора в экспериментальном контексте» 5 и др. В метафоре ведущей триады русских поэтов начала XX века — Блока, Маяковского, Есенина - отразились индивидуально-авторские и общие тенденции метафорообразования и метафорического процесса в поэтической речи начала XX века. Эти авторы с обостренным восприятием слова глубоко 1 Каримов И.А. Наша цель: свободная и процветающая Родина. Ташкент: Узбекистон, 1996. С. 252. 2 Новикова М.Ю. Эстетическое значение слова как результат образно – семантической деривации // Проблемы деривации в системе языковой и речевой деятельности: синхронное словообразование и номинация. М., 1995. С.135-139 3 Федоров А.И.. Образная речь. Новосибирск, 1985 4 Поцепня Д.М. Образ мира в слове писателя. – СПб, 1993. 5 Елоева Ю.Т. Поэтическая метафора в экспериментальном контексте // Структура и семантика художественного текста. – М., 1999, - С. 150-163 3

осознавали единство макрокосма, что нашло отражение в метафорическом видении художников слова. Для выявления метафорической парадигмы русской поэзии начала XX века важно выяснить всю лексическую базу именной метафоры, особенности построения метафорических парадигм, состав тематических групп, их приоритетное использование в структуре метафоры исследуемых идиостилей , индивидуально-авторское и общее в метафорообразовании анализируемого периода развития поэтического языка, системные отношения в индивидуально-авторской метафоре. Важным является определение направлений метафорического процесса в индивидуально-авторских метафорах , определение общих тенденций метафорического мышления в русской поэзии начала XX века. Индивидуальный почерк автора, его слог проявляются уже в самом факте избирательности, предпочтительности определенных лексических средств, значений, которые становятся базой формирования образов. Язык классиков русской литературы всегда актуален для носителей языка как образец функционирования языковой системы. Образные средства в поэтических текстах С. Есенина и А.Блока представляют собой также культурно-эстетический материал. Актуальность исследования определяется необходимостью применения теории эпитета и метафоры к материалу поэтических текстов авторов XX века, что позволяет рассматривать указанные образные средства не как отдельные стилистические приемы, характеризующие автора, а как одно из звеньев в цепи развития русского литературного языка. Объект и предмет выпускной квалификационной работы. Объектом работы является поэтическое наследие А.Блока и С. Есенина, а ее предметом - выявление и анализ метафоры в стихотворных текстах этих поэтов. Научная новизна работы заключается в том, чтобы в использовании одновременно функционального аспекта исследования с рассмотрением 4

эстетической информации, присутствующей в образных средствах (в рамках текстов конкретного автора), дополнить уже имеющийся материал образных средств анализом примеров, системно представленных в текстах С. Есенина и А.Блока. Цель данной работы состоит в том, чтобы выявить функционально- эстетические особенности смыслового наполнения образных средств в поэтических текстах С. Есенина и А.Блока, а также рассмотреть метафору системно в текстах конкретного автора. Задачи: 1. Рассмотреть структурно-семантические особенности использования образных средств (метафор) в поэтических текстах. 2. Исследовать функционально-семантическую нагрузку образных средств (метафор) в стихотворных текстах А Блока. 3. Показать своеобразие образной картины мира индивидуально- авторской метафоры на материале поэзии С.Есенина. Методологическая основа и методы. Методологической основой являются труды Президента Республики Узбекистан И.А. Каримова, Закон «Об образовании», теоретические работы по лингвистике и литературоведению, критические материалы по творчеству писателей XX века. Для достижения поставленной цели в работе использованы такие методы научного познания, как: анализ, классификация, сравнительно- сопоставительный метод, метод комплексного анализа языковых единиц. Практическая значимость. Материалы выпускной квалификационной работы могут быть использованы быть использованы на занятиях по русской литературе в школе, в лицее, колледже, при чтении курса по истории русской литературы XX века. 5

Структура работы. Выпускная квалификационная работа состоит из Введения, 3 глав, Заключения и списка использованной литературы, включающей в себя 27 источников. Во введении обосновывается проблематика и актуальность выбранной темы, проводится краткий обзор исследований по данной теме, формулируются цель и задачи исследования, его предмет и объект, практическая значимость работы. В первой главе рассматриваются изобразительно-выразительные средства речи русского языка. Во второй главе анализируется использование метафор в поэзии А.Блока. Третья глава посвящена анализу изобразительно-выразительных средств речи в творчестве С.Есенина. В Заключении подводятся итоги и делаются выводы по всему изложенному материалу. 6

I . ИЗОБРАЗИТЕЛЬНО-ВЫРАЗИТЕЛЬНЫЕ СРЕДСТВА РЕЧИ 1.1. Средства словесной образности В различных языковых стилях, особенно в стилях художественной литературы, широко используются языковые средства, усиливающие действенность высказывания. Это усиление происходит благодаря тому, что к чисто логическому его содержанию добавляются различные экспрессивно- эмоциональные оттенки. Художественная речь отличается от всех прочих форм речи, прежде всего тем, что она выполняет эстетическую функцию. Реализация этой функции означает представление окружающей действительности в образной, конкретно-чувственной форме. Слова, типичные для художественной литературы, особенно для поэзии, не просто информативны, а описательны. Это означает, что они обладают способностью давать определенному предмету характеристику, дополнительную к тем его признакам, которые закреплены за данной словарной единицей и зафиксированы в словарях. Общеизвестно, что слово может менять свое значение и семантический сдвиг происходит тогда, когда слово попадает в необычный для него контекст. Приемы изменения основного значения слова именуются тропами. В тропах разрушается основное значение слова: обыкновенно за счет этого разрушения прямого значения в восприятии выступают вторичные его признаки. Тропы имеют свойство пробуждать эмоциональное отношение к теме, внушать те или иные чувства, имеют чувственно-оценочный смысл. К средствам словесной образности относят, прежде всего, тропы (метафору, метонимию, эпитет, образное сравнение, олицетворение и др.), а также синтаксико-поэтические фигуры (анафору, эпифору и др.). 7

Тропы – явления лексико-семантические, это разные случаи употребления слова в переносном значении, однако, как известно, не всякое переносное значение для современного языкового сознания является образным. Метафора считается многими самым главным тропом и настолько характерна для поэтического языка, что само слово это иногда употребляется как синоним образности речи, как указание на то, что слова действуют здесь не в прямом, а в переносном значении. Метафорический язык часто означает «иносказательный» или «образный» язык (в переводе с древнегреческого метафора и означает «перенос»). Под метафорой понимают слово или оборот речи, употреблённые в переносном значении для определения предмета или явления на основе какой-либо аналогии, сходства. Однако при этом обычно различают метафоры общеязыкового характера, метафоры, сохраняющие «свежесть», и метафоры собственно поэтические, которые отличаются индивидуальным характером. Общеязыковые окаменелые метафоры со стёршейся образностью ( рукав реки, подножие горы и т.п.) к средствам словесной образности не относятся. Стилистическим средством этого рода являются метафоры широкого употребления, так сказать, с заранее готовой образностью, но не утратившие свежести (их образность ясно ощущается говорящими): золотая осень, горячая пора, дуб (о человеке), теплота встреч . К ним относятся и так называемые народнопоэтические постоянные метафоры и метафорические эпитеты: лебёдушка, голубушка (о женщине), соколик (о мужчине), гроза (нечто устрашающее) . Однако когда речь идет о собственно образных средствах, прежде всего, имеются в виду случаи новой, оригинальной метафоризации, создающей яркие индивидуализированные образы, или случаи обновления, «освежения» различными способами общеязыковых метафор. 8

Именно свежесть, новизна метафоры является одним из главных её признаков как образного средства, характерного, прежде всего, для поэтической речи. Для создания неповторимой метафоры необходимо образное восприятие мира и особый талант. Исторически метафора возникает в эпоху распада мифологического сознания, в древнейшем мифологическом сознании с его нерасчлененностью познаваемого мира и познающего мир человека метафора существовать не могла. Возникновение метафоры становится началом процесса абстрагирования конкретных представлений, рождения художественного образа. Средневековое искусство и книжность, основанные на монотеистическом сознании, когда человеческая жизнь осмысляется как «предстояние» Богу и всё в мире исполняется тайного, символичного смысла, создает сложную, но единую и цельную символическую систему, которая насквозь метафорична 6 . В русском языке существует множество средств, которые используются для построения образов, для разнообразных новых лексических значений. Способы образования значений слов различны. Новое значение слова может возникнуть, например, путем переноса названия по сходству предметов или их признаков, в результате сходства выполняемых функций, появления ассоциаций по смежности. Таким образом, значения являются переносимыми. Лексико-семантические варианты многозначного слова по-разному зависят один от другого и различно связаны между собой. В учебной литературе называется разное количество традиционных типов переносных значений слова. В одних случаях выделяют только метафору и метонимию, в других – метафору, метонимию, синекдоху и функциональный перенос. Традиционные виды переносных значений слова (метафора, метонимия, синекдоха, функциональный перенос значения) связаны с диахронией 6 Арутюнова Н.Д. Язык и мир человека. – М, 1998. С. 163. 9

семантической структуры и относятся к фигурам образной речи (тропам). Различия в числе переносных значений объясняются тем, что синекдоху считают разновидностью метонимии, а функциональный перенос – разновидностью метафоры. Метафора используется в бытовой и художественной речи. Поэтическая метафора отличается от примелькавшейся бытовой метафоры своей свежестью и новизной. В поэзии и прозе метафора не только средство лексической выразительности, но и способ построения образов. Прежде чем начать наше исследование, давайте узнаем, что же такое метафора. В расширительном смысле термин метафора применяется к любым видам употребления слов в непрямом значении. Метафора – наиболее распространенное средство образования новых значений, большая часть наших обыденных понятий по своей сути метафорична. Наша бытовая речь пестрит метафорой: идет дождь, он потерял голову, кружится голова, торговая сеть, встает солнце. Будучи многоаспектным явлением, метафора составляет предмет изучения ряда отраслей знания и разделов лингвистики. Как определенный вид тропов метафора изучается в поэтике (стилистике, риторике, эстетике), как источник новых значений слов – в лексикологии, как особый вид речевого употребления – в прагматике, как способ мышления и познания действительности – в логике, философии и т.д. Наиболее полно метафора изучена в лексикологии. Оба основных типа полнозначных слов – имена предметов и обозначения признаков – способны к метафоризации значения. Чем более многопризнаковым, информативно богатым и нерасчлененным является значение слова, тем легче оно метафоризируется. Существует несколько классификаций метафор выделенными современными исследователями. Н.Д. Арутюнова, показывая функциональные типы языковой метафоры, вычленяет: - номинативную метафору, 10

- образную метафору, - когнитивную (признаковую) метафору, - генерализирующую (как конечный результат когнитивной метафоры) метафору. Номинативная метафора может быть источником новых значений слов, которые наряду с характеризующей способны выполнять номинативную (классифицирующую) функцию, закрепляясь за индивидом в качестве его наименования (медведь - в качестве прозвища). Либо метафора может стать языковой номинацией некоторого класса объектов: роза ветров . Образная метафора связана с переходом идентифицирующего значения в предикатное. Когнитивная метафора является результатом сдвига в сочетании предикатных слов (т.е. переноса значения выражений). Когнитивные метафоры делятся далее на второстепенные (побочные) и базисные (ключевые). Первые определяют представление о конкретном объекте: совесть - когтистый зверь . Вторые определяют способ мышления о мире. В качестве примера можно привести известную всем фразу: Весь мир - театр, и люди в нем актеры . Генерализирующая метафора стирает в лексическом значении слова границы между логическими порядками 7 . В типологии В.Г.Гака существует: - Полный метафорический перенос – двусторонняя метафора ( голова- котелок ), односторонняя семасиологическая метафора ( ножка стула ), односторонняя ономасиологическая метафора ( волынить ), - Частичный метафорический перенос ( зубец вилки ) 8 . В типологии Ю.И. Левина рубрики вычленяются по способу реализации компаративного элемента: - Метафоры сравнения ( колоннада рощи ), - Метафоры-загадки ( клавиши-булыжники ), 7 Арутюнова Н.Д. Время: модели и метафора // Логический анализ языка. – М., 1997. – С. 51-61. 8 Гак В.Г. Метафора: универсальное и специфическое // Метафора в языке и тексте. М., 1988. – С. 11-26. 11

- Метафоры, приписывающие объекту свойства другого объекта ( ядовитый взгляд, жизнь сгорела ) 9 . Также лингвисты выделяют такие виды метафоры, как: - Метафора гиперболическая (гипербола метафорическая). Метафора, основанная на гиперболическом преувеличении качества или признака ( Он - Геркулес по силе; глаза глубокие, как море ). - Метафора лексическая (метафора стёртая, метафора окаменевшая). Слово (выражение) или значение слова, которое первоначально возникло путём метафоричного переноса ( вечное перо, лист бумаги ). - Метафора ломаная (метафора противоречивая). Метафора, приводящая к объединению логически несовместимых понятий. - Метафора последовательная (метафора устойчивая). Ряд внутренне связанных и взаимно друг друга дополняющих метафор ( Подобно рысаку, закусившему удила, несется он по ипподрому поэзии и занимает первое место среди своих собратьев, обогнав лучшего из них не менее чем на два корпуса ). - Метафора поэтическая. Метафора, входящая в число экспрессивных средств поэтического произведения и выступающая как сложная разноплановая семантическая структура ( своими горькими слезами над ними плакала весна ). Метафора является не только ресурсом образной (поэтической) речи, но и источником новых значений слов, которые наряду с характеризующей способны выполнять номинативную, т.е. непосредственно связанную с отражением явлений действительности функцию, закрепляясь за индивидом в качестве его наименования (прозвище Медведь), либо языковой номинацией некоторого класса объектов (« анютины глазки », « роза ветров »). В этом случае метафоризация приводит к замещению одного значения другим. 9 Левин Ю.И. Структура русской метафоры. М., 1998.- С.127. 12

В метафоре наблюдается сложность отношений прообраза и образа. Метафорические связи весьма прихотливы и чаще всего являются скрытными. На семном уровне это выглядит как переход гипосемы (часто коннотативной) из производящего значения в гипосему или гиперсему производного. В слове лиса – « хищное млекопитающее из семейства собачьих c длинным пушистым хвостом», имеется скрытая коннотативная сема « хитрость» , по народной традиции приписываемая этому животному. Второе значение этого слова – « хитрый, льстивый человек» возникло на основе коннотативного созначения и включает его как гипосистему в новое значение слова. Вопрос первичной функции метафоры решается по-разному. В риторике и лексикологии метафора рассматривалась прежде всего как средство номинации. Однако есть основания считать исходной для метафоры функцию характеризации, связывающая ее с позицией предиката. Семантическая двуплановость метафоры затемняет ее предметную отнесенность. Референция (отнесенность актуализованных, включенных в речь, имен, именных выражений, именных групп или их эквивалентов к объектам действительности) метафоры осуществляется обычно через установление ее анафорической связи с прямой номинацией предмета. Классическая метафора - это вторжение воображения в зону интеллекта, индивидуальности в страну классов. Чем дальше отстоят друг от друга противопоставляемые разряды объектов, тем ярче становится метафора. Для метафоры, таким образом, характерно установление далеких связей. И эти связи случайны в том смысле, что они обусловлены индивидуальным опытом и субъективным сознанием автора. Если присутствие метафор в практической речи наталкивается на существенные ограничения, налагаемые коммуникационными целями, а проникновение метафоры в научный текст может вызвать обоснованные протесты, то употребление метафоры в художественном произведении всегда 13

ощущалось как естественное и законное. Метафора органически связана с поэтическим видением мира. Возможность развития в слове переносных значений соз дает мощный противовес образованию бесконечного числа новых слов. Как верно подметил Я. Парандовский, «метафора выручает словотворчество: без метафоры словотворчество было бы обречено на непрерывное про изводство все новых и новых слов и отяготило бы челове ческую память неимоверным грузом» 10 . Мы также в ходе своего исследования изучили толковые, литературоведческие словари, чтобы дать более полное определение метафоры. 1. Метафора — вид тропа, употребление слова в переносном значении; словосочетание, характеризующее данное явление путем перенесения на него признаков, присущих другому явлению (в силу того или иного сходства сближаемых явлений), которое таким образом его замещает. Своеобразие М. как вида тропа в том, что она представляет собой сравнение, члены которого настолько слились, что первый член (то, что сравнивалось) вытеснен и полностью замещен вторым (то, с чем сравнивалось), напр. «Пчела из кельи восковой / Летит за данью полевой» (Пушкин), где сравниваются мед с данью и улей с кельей, причем первые члены замещены вторыми. Метафора, как и всякий троп, основана на том свойстве слова, что оно в своем значении опирается не только на существенные и общие качества предметов (явлений), но также и на все богатство второстепенных его определений и индивидуальных качеств и свойств. Напр. в слове «звезда» мы наряду с существенным и общим значением (небесное тело) имеем и ряд второстепенных и индивидуальных признаков — сияние звезды, ее отдаленность и т. д. Метафора и возникает благодаря использованию «вторичных» значений слов, что позволяет установить между ними новые 10 Парандовский Я. Алхимия слова. М.,1972. - С.116. 14

связи (вторичный признак дани — то, что ее собирают; кельи — ее теснота и т. д.). Для художественного мышления эти «вторичные» признаки, выражающие собою моменты чувственной наглядности, являются средством раскрытия чрез них существенных черт отражаемой классовой действительности. Метафора обогащает наше представление о данном предмете, привлекая для его характеристики новые явления, расширяя наше представление о его свойствах. Отсюда — познавательное значение метафоры. Метафора, как и вообще троп, представляет собой общеязыковое явление, но особенное значение приобретает в художественной литературе, поскольку писателю, стремящемуся к максимально конкретизованному, индивидуализированному образному показу действительности, Метафора дает возможность оттенения самых различных свойств, признаков, деталей явления, сближения его с другими и т. д. Самое качество метафоры и место ее в литературном стиле, естественно, определяется конкретно- историческими классовыми условиями. И те понятия, которыми оперирует писатель, и вторичные их значения и связи их с другими понятиями, отражающие в той или иной мере связи явлений в реальной действительности, — все это определяется исторически обусловленным характером классового сознания писателя, т. е. в конечном счете тем реальным жизненным процессом, который он осознает. Отсюда — классовость метафоры, различное ее историческое содержание: различным стилям соответствуют различные метафорические системы, принципы метафоризации; в то же время различно отношение к метафоре в пределах одного стиля, в зависимости от направленности и особенностей литературного мастерства, как и в пределах творчества одного писателя (метафоры Горького в рассказе «Старуха Изергиль» и в «Жизни Клима Самгина»), в пределах одного произведения (образ офицера и образ Ниловны в «Матери» Горького), даже в пределах развертывания одного образа (богатство М., характеризующее Ниловну, в последней части книги и 15

отсутствие их в первой). Таким образом, метафора выступает как одно из средств создания данного художественного образа, и лишь в конкретном анализе может быть установлено место, значение и качество метафоры в данном произведении, творчестве, стиле, поскольку мы имеем и в метафоре один из моментов классового отражения действительности 11 . 2. Мета́фора - (греч. metaphora – перенесение), вид тропа ; перенос признака с предмета на предмет на основе их ассоциативной связи, субъективно воспринятого сходства. Метафора используется в художественных произведениях при описании предметов для подчёркивания их малозаметных свойств, для представления их под необычным углом зрения. Выделяются три основных вида метафор: олицетворение – перенос признака живого лица на неживой предмет – «Как белое платье пело в луче…» («Девушка пела в церковном хоре…» А. А. Блока); овеществление – перенос признака неживого предмета на живое лицо – « Голов людских обделываем дубы …» («Поэт рабочий» В. В. Маяковского); отвлечение – перенос признака конкретного явления (лица или предмета) на явление абстрактное, отвлечённое – «Тогда смиряется в душе моей тревога …» («Когда волнуется желтеющая нива…» М. Ю. Лермонтова). Известны исторически устойчивые виды метафор, существовавшие в разных национальных литературах определённого периода. Таковы кеннинги (исландское kenning – определение) в поэзии раннего Средневековья: «конь моря» – древнеисландская метафора корабля, «путь китов» – англосаксонская метафора океана. Любая метафора указанных основных видов может распространиться на весь текст произведения и материализовать своё значение в виде сюжетных действий, т. е. стать аллегорией . Метафоры чаще встречаются в стихотворной поэтической речи; в произведениях, в которых 11 Литературная энциклопедия. — В 11 т.; Под редакцией В. М. Фриче. М.: 1969. 16

доля вымысла превышает долю фактографичности. Метафора – один из основных признаков фольклорного жанра загадки 12 . 3. Метафора (греч. Μεταφορά — перенесение) — вид тропа, в основе которого лежит ассоциация по сходству или по аналогии. Так, старость можно назвать вечером или осенью жизни , так как все эти три понятия ассоциируются по общему их признаку приближения к концу: жизни, суток, года. Как и другие тропы (метонимия, синекдоха), метафора есть не только явление поэтического стиля, но и общеязыковое. Множество слов в языке образованы метафорически или применяются метафорически, причем переносный смысл слова рано или поздно вытесняет смысл, слово понимается только в своем переносном значении, которое тем самым уже не сознается как переносное, так как первоначальный прямой его смысл уже потускнел или даже совсем утратился. Такого рода метафорическое происхождение вскрывается в отдельных, самостоятельных словах ( коньки, окно, привязанность, пленительный, грозный, осоветь ), но еще чаще в словосочетаниях ( крылья мельницы, горный хребет , розовые мечты, висеть на волоске ). Напротив, о метафоре, как явлении стиля, следует говорить в тех случаях, когда в слове или в сочетании слов сознается или ощущается и прямое, и переносное значение. Такие поэтические метафоры могут быть: во- первых, результатом нового словоупотребления, когда слову, применяющемуся в обычной речи в том или ином значении, придается новый для него, переносный смысл (напр., «И канет в темное жерло за годом год»; «..стан оправленный в магнит » — Тютчев); во-вторых, результатом обновления, оживления потускневших метафор языка (напр., «Ты пьешь волшебный яд желаний »; «Змеи сердечной угрызенья » — Пушкин). Соотношение двух смыслов в поэтической метафоре может быть далее разных степеней. На первый план может быть выдвинуто или прямое или переносное значение, а другое как бы аккомпанировать ему, или оба 12 Литература и язык. Современная иллюстрированная энциклопедия. — М.: Росмэн. Под редакцией проф. Горкина А.П. 2006. 17

значения могут находиться в известном равновесии между собой (пример последнего у Тютчева: «Гроза, нахлынувшая тучей, смутит небесную лазурь»). В большинстве случаев и поэтическую метафору мы застаем на стадии заслонения прямого смысла переносным, прямой же смысл дает лишь эмоциональную окраску метафоре, в чем и состоит ее поэтическая действенность (напр., «В крови горит огонь желанья» — Пушкин). Но нельзя отрицать или даже считать исключеньем и те случаи, когда прямой смысл метафоры не только не утрачивает своей образной ощутимости, но выдвигается на первый план, образ сохраняет наглядность, становится поэтической реальностью, метафора реализуется . (Напр., «Жизни мышья беготня» — Пушкин; «Прозрачным синеньким ледком Подернулась ее душа» — Блок). Поэтическая метафора редко ограничивается одним словом или словосочетанием. Обычно мы встречаем ряд образов, совокупность которых и дает метафоре эмоциональную или наглядную ощутимость. Такое соединение нескольких образов в одну метафорическую систему может быть разных видов, что зависит от взаимоотношения прямого и переносного смысла и от степени наглядности и эмоциональности метафоры. Нормальный вид такой развернутой метафоры представляет тот случай, когда связь между образами поддерживается как прямым, так и переносным смыслом (напр., «Мы пьем из чаши бытия с закрытыми глазами» — Лермонтов; «Грустя, и плача, и смеясь, Звенят ручьи моих стихов» и т. д. все стихотворение — Блок). Именно этот вид метафоры легко развивается в аллегорию (см.). Если же связь между образами, входящими в развернутую метафору, поддерживается только одним смыслом, только прямым или только переносным, то получаются различные формы катахрезы (см.) Напр., у Брюсова: «Я был опутан влагой черной Ее распущенных волос», где связь между внутренне противоречивыми образами «опутан» и «влагой» поддерживается переносным значением образа черная влага - волосы ; у Блока: «Тихо я в темные кудри вплетаю Тайный стихов драгоценный алмаз », 18

где противоречие иного порядка: образ алмаза, как метафоры стихов, самостоятельно развертывается, реализуется, образуя катахрезу по отношению к основному переносному значению: стихи вплетаю в кудри . Наконец, должно указать еще особый вид развертывания метафоры с катахрезой, именно, когда основная метафора вызывает другую, производную, метафорически приуроченную к прямому смыслу первой. Так, у Пушкина: «В безмолвии ночном живей горят во мне змеи сердечной угрызенья», где горят есть метафорическое сказуемое к угрызеньям , взятым только в прямом смысле: могут гореть раны , а следовательно, и укусы, угрызенья змеи, но не могут гореть угрызенья совести . Таких производных метафор может быть несколько, или же одна производная метафора может в свою очередь вызвать к себе еще новую производную и т. д., так что образуется как бы метафорическая цепь. Особенно яркие примеры такого развертыванья метафор встречаются в нашей поэзии у Блока. (См. подробный анализ его метафорического стиля в статье В. М. Жирмунского, Поэзия Александра Блока, П. 1922). Точно установить для разных видов поэтических метафор степень их эмоциональности, наглядности и вообще их поэтической реализации было бы трудно, поскольку дело зависит от субъективного восприятия и резонированья на них. Но исследование индивидуальной поэтики автора (или литературной группы) во взаимоотношении с общим его миросозерцанием позволяет нам говорить с достаточной объективностью об эстетической значимости метафор в том или ином поэтическом стиле 13 . Таким образом, можно сделать вывод, что к средствам словесной образности относят прежде всего тропы и фигуры: метафору, метонимию, синекдоху, олицетворение, образное сравнение, эпитет, гиперболу, анафору, эпифору и др. 13 Петровский М. Литературная энциклопедия: Словарь литературных терминов: В 2-х т. / Под редакцией Н. Бродского, А. Лаврецкого. — М.; Л.: 1975 19

1.2. Виды художественных метафор Средства словесной образности обычно детально рассматриваются в курсах «Введение в литературоведение» и «Современный русский язык» (в разделе «Лексика»), а также в пособиях по практической стилистике. Под метафорой понимают слово или оборот речи, употребленные в переносном значении для определения предмета или явления на основе какой-либо аналогии, сходства. Термины метафора, метафорический (переносный) используются и по отношению к явлениям грамматической стилистики. Случаи переносного (метафорического) употребления времен, когда форма одного времени, употребленная в контексте другого (или вместо другого), приобретает новое значение, например настоящее историческое. В этих случаях, действительно, создается образность, недаром, например, настоящее историческое называют иначе настоящим живого представления. Различают метафоры общеязыкового характера (стертые или окаменелые), метафоры, сохраняющие «свежесть», и метафоры собственно поэтические, которые отличаются индивидуальным характером. Общеязыковые окаменелые метафоры: (рукав реки, горлышко бутылки, подножие горы и т. п.) к средствам словесной образности не относятся. Это перенесение свойств или признаков одного предмета на другой по принципу сходства. Сходными могут быть цвет, форма, характер движения, любые индивидуальные свойства предметов. При метафорическом переносе меняется предмет, но само представление или понятие, ранее закрепленное за другим предметом, не меняется целиком. Какой либо признак первоначального представления или понятия обязательно остается. 20

В языке и художественной речи выделяют две основные модели, по которым образуются метафоры. В основе первой лежит одушевление или олицетворение, основа второй-овеществление. Созданные по этим моделям метафоры называются соответственно олицетворяющими и овеществляющими. Олицетворяющие метафоры - самые древние в языке: «снег лежит», «мороз сковал реки», «ручей бежит», « год пролетел», «время остановилось», «тоска грызет», «заела скука», «чувства угасают». Овеществляющие метафоры: « железная воля», «глубокая печаль», «тонкая мысль», «горькая усмешка», «сладкие речи», «языки пламени», «ручка двери» 14 . Все приведенные выше метафоры в русском языке в большей или меньшей степени «стерлись», то есть их образная основа не ощущается. Индивидуальные метафоры, создаваемые писателями, также основаны на олицетворении и овеществлении: Сквозь волнистые туманы Пробирается луна, На печальные поляны Льет печально свет она. (А.С. Пушкин) Но остался влажный след в морщине Старого утеса. Одиноко Он стоит, задумался глубоко И тихонько плачет он в пустыне. (М.Ю. Лермонтов) Зима недаром злится, Прошла ее пора- 14 Толковый словарь русского языка в 4-х томах. Под редакцией проф. Д.Н.Ушакова. М., 1996. 21

Весна в окно стучится И гонит со двора. (Ф.И. Тютчев) Метафоры, в свою очередь, могут стать основой для создания образов- символов. Например, в стихотворениях М. Лермонтова именно метафоры являются основой образов-символов «паруса», (стихотворение «Парус»), «сосны» и «пальмы» (На севере диком стоит одиноко…), «утеса» (Утес). Метафора-основа поэтических символов в поэзии А. Блока и других символистов. Иногда поэты используют развернутые метафоры, когда метафорический образ охватывает несколько фраз или все произведение (обычно поэтическое), превращаясь в самостоятельную картину. Например, в стихотворении Н. Гумилева «Заблудившийся трамвай» заглавная метафора разворачивается целый сюжет – фантастическое путешествие на трамвае по ночному Петербургу. В стихотворении М. Лермонтова «Поэт» в основе развернутой метафоры лежит уподобление истиной поэзии разящему кинжалу: Проснешься ль ты опять, осмеянный пророк! Иль никогда, на голос мщенья, Из золотых ножен не вырвешь свой клинок, Покрытый ржавчиной презренья?... Прием развернутой метафоры применен С. Есениным в стихотворениях «Клен ты мой опавший…» и «Отговорила роща золотая…». В этих стихотворениях осенний клен и облетевшая березовая роща - метафоры уходящей жизни поэта. Другим важнейшим видом тропа, составляющим образность, является метонимия. Она, как и метафора, составляет уподобление сторон и явлений жизни. Но в метафоре уподобляются сходные между собой факты. 22

Метонимия же - это слово, которое в сочетании с другими выражает уподобление смежных между собой явлений, то есть находящихся в какой- либо связи друг с другом. "Всю ночь глаз не смыкал", то есть не спал. Смыкание глаз - внешне выражение покоя, тут очевидна связь явлений. Как и метафора, этот троп поддается классификации. И видов метонимии тоже немало. Метафора используется в бытовой и художественной речи. Поэтическая метафора отличается от примелькавшейся бытовой метафоры своей свежестью и новизной. В поэзии и прозе метафора не только средство лексической выразительности, но способ построения образов. Это троп или механизм речи, состоящий в употреблении слова, обозначающего некоторый класс предметов и явлений. Наша бытовая речь пестрит метафорой: идет дождь, он потерял голову, кружится голова, торговая сеть, встает солнце. (В.Н. Ярцев) Метафора может быть простой, состоящей из одного выражения, употребленного в переносном значении (вместо улей - « келья восковая »), и развернутой. Примером развернутой метафоры является следующий отрывок из вступления к поэме В.Маяковского «Во весь голос», в котором поэт уподобляет свою позицию грозному оружию: Парадом развернув моих страниц войска, Я прохожу по строчечному фронту... Метафора, характеризуя тот или иной предмет, явление, понятие делится на несколько типов: индивидуально-авторская, антропоморфная, генитивная, зооморфная, синестезия (кинестезия). Индивидуально-авторская: Твое солнце когтистыми лапами 23

Прокогтялось в душу как нож...; Словно я весенней гулкой ранью Проскакал на розовом коне... Антропоморфная метафора - приписываются свойства человека либо животным, либо неодушевленным предметам. Море смеялось. Монах помойного ведра. Генитивная метафора - одна из компонентов употребляется в форме Р.п. Тростинки мачт. Зооморфная метафора - приписываются свойства животного человеку, либо неодушевленному предмету. Совесть - когтистый зверь. Собакевич был настоящий медведь. Синестезия (кинестезия) - языковая метафора, но происходит семиляция чувственных признаков, сенсорных. Горькие мысли, сладкие мечты, холодное сердце, горячая любовь. Будучи многоаспектным явлением, метафора составляет предмет изучения ряда отраслей знаний и разделов лингвистики. Как определенный вид тропов метафора изучается в поэтике (стилистике, риторике, эстетике), как источник новых значений слов - в лексикологии, как ассоциативный механизм и объект интерпретации и восприятия речи - в психолингвистике и психологии, как способ мышления и познания действительности - в логике, философии и психологии. Наиболее полно метафора изучена в лексикологии. 24

Оба основных типа полнозначных слов - имена предметов и обозначения признаков - способны к метафоризации, значения. Чем более многопризнаковым, информативно богатым и нерасчлененным является значение слова, тем легче оно метафоризируется. Среди имен - это прежде всего конкретные существительные - имена естественных родов, реалий и их частей, создающие метафорические образы (баловень судьбы, питомец брани). Среди признаковых слов - это прилагательные, обозначающие физические качества (колючий ответ), описательные глаголы (совесть грызет, мысли текут) и др. Иногда выделяемая сентенциональная метафора порождена аналогией между целыми ситуациями (не бросай слов на ветер). Таким образом, метафора используется в бытовой и художественной речи. Поэтическая метафора отличается от примелькавшейся бытовой метафоры своей свежестью и новизной. Метафора является не только ресурсом образной (поэтической) речи, но и источником новых значений слов, которые наряду с характеризующей способны выполнять номинативную, т.е. непосредственно связанную с отражением явлений действительности функцию, закрепляясь за индивидом в качестве его наименования, либо языковой номинацией некоторого класса объектов. В этом случае метафоризация приводит к замещению одного значения другим. В поэзии и прозе метафора не только средство лексической выразительности, но способ построения образов. Всякая метафора рассчитана на не буквальное восприятие и требует от читателя умения понять и почувствовать создаваемый его образно - эмоциональный эффект. Умение видеть второй план метафоры, содержащееся в ней скрытое сравнение, необходимо для освоения образных богатств литературы. II . МЕТАФОРА В ТВОРЧЕСТВЕ А.БЛОКА 25

2.1 Роль метафоры в творчестве А.Блока Метафора у Блока играет чрезвычайно важную роль – она позволяет и показать отношение автора к описываемому предмету (явлению), и обрисовать с помощью метафоры образ, и даже сравнить несколько образов на основе метафор. Несомненно, что без метафор Блоку пришлось бы передавать в нескольких строках (или даже строфах) то, что он говорит в двух-трех словах, и главное – потерялась бы та яркая образность, которую так ценят любящие и знающие поэзию Блока. Несомненно, наибольшее количество метафор в поэзии Блока отдано женщине. Блоковская женщина – это и Прекрасная Дама, и ее Чародейный, Единый Лик, и знаменитая Незнакомка. Женщина Блока – и женщина легкого поведения («В темной комнате ты обесчещена…»), и королевна, и «звезда мечтаний нежных» (в стихотворении «Я в дольний мир вошла, как в ложу»), и «царица блаженных времен», и «отзвук забытого гимна» (в стихотворении, которое так и называется: «Ты – как отзвук забытого гимна…»), и «бред моих страстей напрасных» (в «О да, любовь вольна, как птица…»)… Продолжать можно, несомненно, еще долго, с чем согласится каждый, кто читал Блока. Она была – живой костер Из снега и вина… 15 Так пишет Блок о Незнакомой в стихотворении «Зачатый в ночь, я в ночь рожден», и вкладывает ей в уста следующие строки: «Я, как метель, звонка». Некоторые стихотворения начинаются прямо с метафоры, раскрывающей дальнейшие строки: «Ты, как отзвук забытого гимна…» (о 15 Блок А. Собрание сочинений в шести томах. Л, 1980. Далее цитируется по данному изданию. 26

Кармен) и дальше: «И твоя одичалая прелесть – как гитара, как бубен весны!». Таким образом, метафора позволяет передать Блоку его отношение к женщине в ее различных ипостасях. Образ женщины расчленяется на различные составляющие, и Блок для каждого из стихотворений выбирает тот или иной, отвечающий сути, и воплощает его с помощью символа, а следовательно – с помощью метафоры. В результате женщина у Блока предстает перед нами во всем многообразии образов, которые представлял собой поэт. Иногда метафорами Блок рисует взаимоотношения мужчины и женщины. Типичный пример – стихотворение «Девушке»: Ты перед ним – что стебель гибкий, Он пред тобой – что лютый зверь… Через две незамысловатые метафоры Блок передает нежность и невинность девушки – и грязную, пошлую, жестокую сущность мужчины. Дальнейшие строки стихотворения служат, по сути, лишь раскрытию этих двух метафор, данных в первых строках. Чрезвычайно часто использует Блок метафору для обрисовки внешности, а через внешность – характера героя. В «Снежном вине» мы читаем о невинной улыбке в «тяжелозмейных волосах», в стихотворении «Я помню нежность ваших плеч» - «волос червонная руда», в стихотворении «Я в дольний мир вошла, как в ложу» - «крылатые глаза», и такая прекрасная, необычная и яркая метафора как: Взор мой – факел, к высям кинут, 27

Словно в небо опрокинут Кубок темного вина! Или не менее интересная метафора в стихотворении «Сердце предано метели»: Пронзай меня, Крылатый взор, Иглою снежного огня! А иногда метафора помогает Блоку воссоздать картину окружения человека, его одежду – и через это – как через символ – его характер, жизнь, сущность. Так, интересна метафора в стихотворении «В темной комнате ты обесчещена…»: Шлейф ползет за тобой и треплется, Как змея, умирая в пыли… И не надо дополнительных описаний внешности и одежды девицы с улицы – мы отчетливо видим не только то, во что она превратилась, но и состояние ее души, ее суть и смысл существования. Так одна-единственная метафора у Блока (одна, кстати, на все стихотворение) вмещает в себя целый абзац, если не целую страницу, если ее расшифровывать 16 . Яркая метафора дана в поэме «Возмездие» - «Победоносцев над Россией простер совиные крыла». Конечно, можно было бы долго говорить о том, какой консерватор был этот Победоносцев, что он принес России, как была заглушена свободная мысль – но насколько ярче, звучнее, 16 Павлович Н. В. Язык образов. Парадигмы образов в русском поэтическом языке. М., 1995. - С.97. 28

выразительней звучат строки о «совиных крылья» над многострадальной Россией! И мы словно видим этот мрак, который принес с собой Победоносцев. Явления природы Блок также передает через метафору: «драгоценный камень вьюги» (в стихотворении «Второе крещенье»), «снежные иглы», «снежных вихрей подъятый молот», «вихрь звездный» и «жезл померкшего царя» для изображения зари (в «Настигнутом метелью»), «месяц ладью опрокинул…» и «душит красавица ночь» (в «С каждой весною пути мои круче»), «весенний ливень бурных слез» (в «Я помню длительные муки…»). Наиболее ярким примером будет, наверное, следующий отрывок из «Поля Куликова»: Опять над полем Куликовым Взошла и расточилась мгла, И, словно облаком суровым, Грядущий день заволокла… Здесь уже метафора обрисовывает не только и не столько состояние природы, сколько через состояние природы как через символ – состояние исторического момента, которые, между прочим, Блок считал для истории России символическим 17 . Метафора используется Блоком и для характеристики философских понятий. Например, Смерть (с большой буквы) у него – «третье крещенье» (в стихотворении «Второе крещение»). Россия, Русь, также становится объектом метафоризации: «разбойная краса», «а ты все та же – лес, да поле» в стихотворении «Россия», 17 Та же. С. 69. 29

которая под пером поэта отождествляется с женщиной: «…твои прекрасные черты…». А в поэме «Опять на поле Куликовом…» Россия для Блока – «жена моя!» - так восклицает поэт. Так, Александр Блок писал, что «Стихи о Прекрасной Даме» - «ранняя утренняя заря», «те сны и туманы, с которыми борется душа, чтобы получить право на жизнь». «Нечаянная радость» - «первые жгучие и горестные восторги», «первые страницы книги бытия», «чаши отравленного вина», «полувоплощенные сны». «Земля в снегу» - «плод грустных восторгов», «чаша горького вина». поэт делает языковую метафору художественно действенной, оживляя ее метафорический смысл. Оживление метафоры может совершаться с помощью легкого изменения словоупотребления, выводящего наше сознание из автоматизма привычных значений; например, у Блока вместо привычного в прозаической речи (и ставшего даже термином науки) эпитета «перистые тучи» — новое поэтическое словосочетание «в золотистых перьях тучек». Возможно, однако, более смелое и индивидуальное оживление метафоры, метафорический неологизм (семантическое новообразование), заменяющий привычную метафору другой, оригинальной, сходной по общему смыслу, но различной по словесному выражению. Так, когда Блок говорит, следуя за Лермонтовым: «И шишак — золотое облако — Тянет ввысь белыми перьями…», или, когда вместо привычного «холодное чувство», «холодное сердце» он говорит о «снежной любви», о сердце, занесенном «снежной вьюгой». Своеобразную действенность метафорического стиля мы ощущаем именно по степени отклонения метафоры от обычного в прозаической речи словоупотребления. 30

Блок — поэт метафоры. Метафорическое восприятие мира он сам признает за основное свойство истинного поэта, для которого романтическое преображение мира с помощью метафоры — не произвольная поэтическая игра, а подлинное прозрение в таинственную сущность жизни. В лирической драме «Роза и Крест» поэт Гаэтан в ряде метафор, заимствованных из поэтических преданий родной Бретани, раскрывает свое романтическое одушевление явлений природы, а представитель обыденной жизни, рыцарь Бертран, разоблачает его прозрения с точки зрения практического, прозаического мышления: «Сцена III. Берег океана. Гаэтан и Бертран на конях . Гаэтан Теперь — подводный город недалеко, Ты слышишь звон колоколов? Бертран Я слышу, Как море шумное поет. Гаэтан А видишь, Седая риза Гвеннолэ несется Над морем? Бертран Вижу, как седой туман Расходится. Гаэтан Теперь ты видишь, Как розы заиграли на волнах? Бертран Да. Это солнце всходит за туманом. Гаэтан 31

Нет! То сирены злобной чешуя!.. Моргана мчится по волнам… Смотри: Над н ею крест заносит Гвеннолэ! Бертран Туман опять сгустился. Гаэтан Слышишь, стоны? Сирена вероломная поет… Бертран Я слышу только волн печальный голос. Не медли, друг! Через туман — вперед! Как поэт метафоры, Блок имеет предшественников в романтическом творчестве первых русских символистов. Даже для стихов у Блока есть метафоры: «рифм веселых огоньки» в стихотворении «Они читают стихи». Из этих примеров видно, что сам Александр Блок подходил как к символу даже не к слову, не к строке, не к стихотворению – целые стихотворные сборники были для него символами, и он описывал их содержание с помощью метафор. Александр Блок горестно видел утрату цельности, характерную для современной цивилизации. Его одолевало мучительное желание воспринять все в единстве, во взаимозависимости. В предисловии к поэме «Возмездие» он писал о тех событиях начала XX века (точнее, 1910 и 1911 годов), которые, казалось бы, никак между собой не связаны и все же образуют облик эпохи или, в представлении и терминах Блока, «единый музыкальный напор»: смерть Льва Толстого; смерть Комиссаржевской; смерть Врубеля; кризис символизма; ощущение приближающейся войны; убийство в Киеве мальчика Андрея Ющинского и антисемитский суд над евреем Бейлисом; грандиозные забастовки 32

железнодорожных рабочих в Лондоне; расцвет французской борьбы в петербургских цирках; возникновение интереса к рождающейся авиации и несколько трагических катастроф первых аэропланов; убийство царского министра Столыпина… Перечислив эти события разного масштаба и значения, Блок заключает: «Все эти факты, казалось бы столь различные, для меня имеют один музыкальный смысл. Я привык сопоставлять факты из всех областей жизни, доступных моему зрению в данное время, и уверен, что все они вместе всегда создают единый музыкальный напор» 18 . Поэт Блок ищет цельности мира, которую нужно восстановить — в этом и смысл искусства, цель поэзии. В том же 1910 году Блок написал стихотворение, посвященное одному из перечисленных им фактов, в совокупности составляющих «музыкальный напор»: В неуверенном, зыбком полете Ты над бездной взвился и повис. Что-то древнее есть в повороте Мертвых крыльев, подогнутых вниз. Как ты можешь летать и кружиться Без любви, без души, без лица? О, стальная, бесстрастная птица, Чем ты можешь прославить Творца? В серых сферах летай и скитайся, Пусть оркестр на трибуне гремит, Но под легкую музыку вальса Остановится сердце — и винт. В этом коротком стихотворении многое сведено вместе, стянуто в одну точку: древние времена — и современность, мир живых существ — и 18 Там же. С. 114. 33

техника, высокая духовность — и прозаическое общество. Главное в нем сопоставление: «сердце — и винт». Авиационная катастрофа — это гибель и человека, и машины. Но человек и аэроплан противоположны, как живое и мертвое. Летающая техника для Блока страшна, потому что она «без любви, без души, без лица». С этой бездуховностью техники сопрягается и душевная опустошенность современных людей, тех, которые словно в театре глядят на авиатора, слушая, как «оркестр на трибуне гремит», которые увидят гибель человека «под легкую музыку вальса». Здесь недаром говорится о музыке; она, по Блоку, сущность бытия, но эта - то музыка другая — «легкая», развлекательная, принадлежащая к фальшивому миру раздробленной «цивилизации». Для Блока такая «легкая музыка вальса», звучащая как фон для гибели авиатора и его машины,— антимузыка. Есть мир природы: это «бездна», «сердце», «любовь», «душа», «лицо». Есть мир антиприроды: это «стальная, бесстрастная птица» с «мертвыми крыльями», с «винтом» вместо сердца. И сюда же относится антимузыка, весело аккомпанирующая смерти. Блок 1910 года был далек от церковной религиозности, но в этом сопоставлении духа и бездуховности, человека и машины «Творец» для него — высшее духовное начало. Стихотворение о гибели авиатора не просто рассказывает о каком-то происшествии, в его основе философская идея о противоположности духовного мира человека, всего живого антимиру бездушной техники. Идея эта выражена в метафоре птицы — «О, стальная, бесстрастная птица…», подкрепленной метафорическими глаголами. В сущности, метафорой является и обращение к аэроплану — «Чем ты можешь прославить Творца?» Это обращение как бы превращает машину в живое существо, притом что смысл стихотворения — в отрицании родственности между живым и неживым. В стихотворении «Окна на двор» желтый созвучен ощущениям тоски, бесплодности бытия; это цвет забытых кем-то, ненужных уже утром свечей: 34

От этого исходного рубежа — настроения печали, тоски — возникает широкая амплитуда чувств: и в сторону нагнетания уныния вплоть до отчаяния, безысходности и неизбежности трагического конца, и в сторону противоположную — к ощущению буйства жизни во всех ее проявлениях, чаще всего в любви и страсти. Входя в трехчастную синонимическую конструкцию, создающую одно целостное понятие, желтый цвет связывается с близким Блоку трагическим решением темы юности: Воспоминанья величаво, Как тучи, обняли закат, Нагромоздили груду башен, Воздвигли стены, города, Где небосклон был желт и страшен, И грозен в юные года. В поэтической трилогии А. Блока желтый цвет впервые встречается в одном из самых проникновенно-грустных юношеских стихотворений «Медлительной чредой нисходит день осенний...». Желтый цвет, участвуя в создании фигуры психологического параллелизма, проходит несколько стадий поэтической трансформации: эпитет-метафора (термин А. Веселовского), символ (старение, угасание, одиночество), сравнение. Желтый в этом стихотворении— это ключевой образ, создающий определенное настроение, связанное с темой осени как угасания: Медлительной чредой нисходит день осенний, Медлительно крутится желтый лист, И день прозрачно свеж, и воздух дивно чист — Душа не избежит невидимого тленья. Так, каждый день стареется она, 35

И каждый год, как желтый лист кружится, Все кажется, и помнится, и мнится, Что осень прошлых лет была не так грустна. То же и в таких стихотворениях, как «Видно, дни золотые пришли...», «Прошедших дней немеркнущим сияньем...». Осень в этих произведениях психологически ощущается как такое время года, когда человеком овладевает сложное чувство свободы, раскованности и пустоты. Желтый цвет особенно резок в таких картинах, сочетаясь с синим и красным: Свобода смотрит в синеву. Окно открыто. Воздух резок. За жолто-красную листву Уходит месяца отрезок. В создании поэтического образа большую роль играет и звуковая сторона слова желтый. Желтый звучит резче, чем, например, красный. Это качество еще более усугубляется высоким вокализмом, особенно в рифме жолты — болты, которая впервые появляется в стихотворении «Там — в улице стоял какой-то дом...» В этом и в других стихотворениях резкость желтого цвета подчеркивается черным цветом или темным фоном: Мелькали жолтые огни И электрические свечи. И он встречал ее в тени, А я следил и пел их встречи. В сопоставлении желтого и черного (темного) желтый нарушает привычную, спокойную атмосферу, например, очарование мягких вечерних тонов: Там, где были тихие, мягкие тени — 36

Желтые полоски вечерних фонарей... Но цветовой контраст с использованием желтого может создаваться и противопоставлением желтому другого, более яркого цвета, тогда желтый становится фоном: Инок шел и нес святые знаки. На пути, в желтеющих полях, Разгорелись огненные маки, Отразились в пасмурных очах. Сочетание желтого и черного может передавать ощущение трагичности, фатальности происходящего: При жолтом свете веселились, Всю ночь у стен сжимался круг, Ряды танцующих двоились, И мнился неотступный друг. В аллегорической картине сочетание желтого и черного передает гибель дня и рождение ночи: Вот на тучах пожелтелых Отблеск матовой свечи. Пробежали в космах белых Черной ночи трубачи. Желтый встречаем и в гармоническом сочетании с другими цветами: «Зеленый, желтый, синий, красный — вся ночь в лучах...»; «Зарево белое, желтое, красное...». Как основа метафоры, желтый чаще всего трагичен, сопутствует смерти, душевным страданиям героя: В голубом морозном своде Так приплюснут диск больной, Заплевавший все в природе Нестерпимой желтизной. 37

Желтый как символ смерти, тления становится основой стихотворения «Не презирайте, бога ради...» и определяет его композиционную завершенность: Когда-нибудь мои потомки, Сажая вешние цветы, Найдут в земле костей обломки И песен желтые листы. В стихотворении «О смерти» (цикл «Вольные мысли») желтый цвет — и спутник, и вестник смерти, перед лицом которой человек беззащитен и жалок: «беспомощная желтая нога», «цыплячья желтизна жокея», Так близко от меня — лежал жокей, Весь в желтом, в зеленях весенних злаков, Упавший навзничь, обратив лицо В глубокое ласкающее небо. Читатель успевает привыкнуть к желтому цвету как неизменному атрибуту гибели, и когда в стихотворении опять появляется этот цвет в таком, казалось бы, нейтральном контексте, как «груды желтого песку», то уже не веришь в эту кажущуюся нейтральность и ждешь беды. И она врывается криком — «Упал! Упал!». Аллитерированные ж, з, имеющие источником звуковой комплекс «желтый—желтизна» и родственные ему, способствуют передаче трагизма или драматизма ситуации: В черных сучьях дерев обнаженных Желтый зимний закат за окном. (К эшафоту на казнь осужденных Поведут на закате таком.) В стихотворении «Унижение» желтый звучит в той же трагической тональности в композиционном и тематическом повторе; пронзительные ж, з дополняются свистящими и шипящими: 38

В желтом, зимнем огромном закате Утонула (так пышно!) кровать... Еще тесно дышать от объятий, Но ты свищешь опять и опять... Призрачный желтый цвет в стихотворении «Испугом схвачена, влекома...» имплицирует гибельность страстей, страшную пропасть, открывающуюся приобщившимся черной крови, ужас падения: ...И утра первый луч звенящий Сквозь желтых штор... 2.1. Особенности метафорического стиля Блока Естественное для себя место метафора находит в поэтической (в широком смысле) речи в которой она служит эстетической цели. Метафору роднят с поэтическим дискурсом следующие черты: нераздельность образа и смысла отказ от принятой таксономии объектов актуализация далеких и «случайных» связей диффузность значения допущение разных интерпретаций отсутствие мотивации апелляция к воображению выбор кратчайшего пути к сущности объекта. Именно поэтому в поэзии Блока метафора является естественной составной частью. Однако надо заметить что у Блока (как и у других символистов) метафора используется чрезвычайно широко. Этому способствует тот факт что символ как отмечают многие исследователи по своей форме и содержанию близок к метафоре. Мы говорим «ветер воет», «метель поет». Последняя метафора, менее обычная в разговорной речи, становится у Блока исходным моментом в 39

развитии длинного метафорического ряда: «Вьюга пела», «Песни вьюги легковейной…», «Нет исхода вьюгам певучим!», «Когда метель поет, поет…». Оригинальнее метафорические новообразования «вьюжные трели» (ср. у Фета: «У пурпурной колыбели Трели мая прозвенели…») и «бубен метели», «бубенцы» («И взлетающий бубен метели, Бубенцами призывно бренча»). Но чаще всего Блок употребляет другой, не менее смелый семантический неологизм: он говорит о «трубах метели». Например: «Как вдали запевала метель, К небесам подымая трубу», «И мчимся в осенние дали, И слушаем дальние трубы…», «И в полях гуляет смерть — Снеговой трубач…», — или с перенесением метафоры на сродные световые впечатления: «И за кружевом тонкой березы Золотая запела труба» («Пляски осенние»). Или другое, родственное по направлению метафоризации новообразование — «звучат рога метели». Например: «…звучали рога Снежным метельным хором… Летели снега, Звенели рога Налетающей ночи», «И поют, поют рога», — и с расширением предмета метафоризации: Петухи поют к заутрене, Ночь испуганно бежит. Хриплый рог туманов утренних За спиной ее трубит. Другая существенная особенность метафорического стиля Блока — последовательное развитие метафоры. Например, обычные языковые метафоры «горькие слова», «сладкие речи» и т. п. развернуты следующим образом: «Разве яркая бабочка я? Горек мне мед твоих слов!». При этом, как мы уже говорили выше, метафора из простого метафорического признака становится сложной метафорической темой — как бы поэтической реальностью. Так, «змеиные — кудри» Возлюбленной в приведенном выше примере — уже не кудри, а змеи, опутывающие поэта: «И черными змеями Распуталась коса. И змеи окрутили Мой ум и дух высокий…» и т. д. 40

Раскинувшиеся веером, как карты, огни далекого города становятся «картами ночи», по которым Возлюбленная гадает: Болотистым, пустынным лугом Летим. Одни. Вон точно карты, полукругом Расходятся огни. Гадай, дитя, по картам ночи, Где твой маяк… Развернутая таким образом по своим внутренним имманентным законам метафора нередко вступает в противоречие с вещественно- логическим смыслом окружающих слов, с которым поэт намеренно не считается. Огни могут «раскинуться, как карты» — полукругом; по картам можно гадать, но нельзя (с логической точки зрения) «гадать по картам ночи». Мы сказали бы в последовательном рассказе: «Поэт вернулся из гостей домой. Теперь он один и может снять маску. „А под маской” — в душе поэта, „было звездно”. Воспоминания прежней жизни улыбались ему, как „чья-то” чужая, но знакомая „повесть”. И, вспоминая о прошлом, совесть его не заглядывала в бездну пережитого, а только тихо наклонялась над ней…» и т. п. Возможно и другое толкование: «Поэт заглянул в глаза незнакомой маске. А под маской было звездно. Чья-то незнакомая повесть улыбалась ему…». Как бы то ни было, в таком изложении метафоры подготовлены, психологически связаны и мотивированы; в рассказе Блока они поражают загадочностью благодаря внезапному началу и внезапным переходам. Ср. наиболее трудное в этом отношении стихотворение, посвященное Ночи?.. или Возлюбленной? Шлейф, забрызганный звездами, Синий, синий, синий взор. Меж землей и небесами 41

Вихрем поднятый костер. Жизнь и смерть в круженьи вечном, Вся — в шелках тугих — Ты — путям открыта млечным, Скрыта в тучах грозовых. Если даже дана «отгадка» — логическое значение метафоры, оно обыкновенно следует после «загадки», а не подготовляет ее, не ослабляет ее неожиданности; например, начало в «Трех посланиях»: Черный ворон в сумраке снежном, Черный бархат на смуглых плечах… Или сродно: Лишь бархат алый алой ризой, Лишь свет зари — покрыл меня. Язык лирических стихотворений Блока, особенно в первых двух книгах, слагается в ряд привычных иносказаний. Поэт как бы пренебрегает обычным значением слов и создает себе особую метафорическую речь, вторую ступень языка над первой, нормальной ступенью, пользуясь этим символическим языком для обозначения переживаний, невыразимых для прозаической речи. Конечно, это обозначение не является логически точным, как в языке понятий; оно лишь знаменует сложное и трудноуловимое явление духовной жизни, дает намек па неопределимый и таинственный мир мистических переживаний, создает поэтическое настроение, благоприятное для погружения души в этот мир. Читая произведения Блока, мы можем составить себе целый словарь таких иносказаний: «ночь», «вечер», «мрак», «туманы» (особенно «голубые туманы»), «мгла», «сумерки», «ветер», «буря», «вьюга», «метель», «иней», «зима», «весна», «лазурь», «розы», «утро», «заря» («рассвет»), «даль» («дальняя страна», «дальний берег»), «путь» («дорога», «тропа») и многие другие, а также привычные метафоры страсти: «пламя», «костер», «вино», «кубок» и пр. В выборе этих символов особенно 42

ясно сказывается зависимость молодого Блока от Владимира Соловьева, первого русского поэта-символиста. Мы находим у Соловьева почти все излюбленные символы, которые приобрели такое важное значение в поэзии его ученика. Например, весна: «Еще незримая, — уже звучит и веет Дыханьем вечности грядущая весна», «Весна умчалась, и нам осталась Лишь память о весне…»; лазурь; «О, как в тебе лазури чистой много И черных, черных туч!», «Вся в лазури сегодня явилась Предо мною царица моя…», «Лазурь кругом, лазурь в душе моей» (ср. у Блока: «Ты лазурью сильна», «Ты лазурью золотою Просиявшая навек!», «Твоей лазурью процвести»); «розы»: «Свет из тьмы. Над черной глыбой Вознестися не могли бы Лики роз твоих…», «И вдруг посыпались зарей вечерней розы…», «Дышали розами земля и неба круг»; «заря»: «Боролася заря с последними звездами…»; «туманы»: «Когда в синеющем тумане Житейский путь перед тобой…», «В тумане утреннем неверными шагами…», «…Среди седых туманов Явилась ты на свет…»; «вьюги» («снежные», «знойные»): «В стране морозных вьюг, среди седых туманов…», «Под чуждой властью знойной вьюги…», «Утихают сердечные вьюги…» (ср. у Блока: «В снегах забвенья догореть…»); «дальний берег», «дальний храм»: «Я шел к таинственным и чудным берегам», «Меня дождется мой заветный храм» и др 19 . В юношеских стихах Блока разгадка этих символов не представляет затруднения; они шаблонны и неподвижны и не получили еще самостоятельной поэтической реальности: Пусть светит месяц — ночь темна, Пусть жизнь приносит людям счастье, — В моей душе любви весна Не сменит бурного ненастья. Это наивная символика типа: «Чем ночь темней, тем ярче звезды», с откровенным обнажением иносказательного характера словоупотребления: 19 Павлович Н. В. Очерки истории языка русской поэзии ХХ века. Образные средства поэтического языка и их трансформация. М., 1995.- С. 57. 43

любви весна — в моей душе. Ср. в других стихотворениях тех же годов: «А в сердце, замирая, пел Далекий голос песнь рассвета». Или: «Когда б я мог дохнуть ей в душу Весенним счастьем в зимний день!». Так нередко у Соловьева: «Тает лед. Утихают сердечные вьюги…». Но после первых опытов в таком роде поэт переходит к более свободному и смелому пользованию языком иносказаний. В «Стихах о Прекрасной Даме» обычный тип построения символического стихотворения такой: из основной ситуации, иносказательной темы следуют отдельные детали, имеющие также некоторый общий символический смысл. Такой ситуацией является, например, образ поэта как рыцаря, молитвенно склоненного перед божественной Невестой («Вхожу я в темные храмы…», «Предчувствую Тебя. Года проходят мимо…», «Растут невнятно розовые тени…»), или как странника, идущего по дальнему пути, в неведомую страну, к далекому храму или чертогу царицы («Отдых напрасен. Дорога крута…», «Я шел к блаженству, Путь блестел…»; ср. у Соловьева: «В тумане утреннем неверными шагами…»). В связи с основным символическим заданием различные элементы обычного пейзажа блоковских стихов — весеннее утро, заря, сумерки и т. д. — приобретают символический смысл; более глубокое значение как бы просвечивает через непосредственный, ближайший смысл употребляемых слов, например в стихотворении, написанном на обычную тему «плаванья» по «морю жизни»: Теряет берег очертанья. Плыви, челнок! Плыви вперед без содроганья — Мой сон глубок. Его покоя не нарушит Громада волн, Когда со стоном вниз обрушит На утлый челн. 44

В тумане чистом и глубоком, Челнок, плыви! Все о бессмертья в сне далеком Мечты мои. Разгадка отдельных элементов сложного символического образа в системе логически точных отвлеченных понятий в таких случаях уже невозможна. В основную символическую ситуацию отдельные элементы символического пейзажа входят по имманентному художественному закону, как бы развивая детали намеченной общей темы. Стихотворения Блока в большинстве случаев лишены такого сюжетного остова и не обнаруживают также рационально-логической связи между композиционными элементами. В юношеских «Стихах о Прекрасной Даме», подвергавшихся особенно многочисленным сокращениям, стихотворение является неподвижным, не меняющимся, не развивающимся в какой-либо временной или логической последовательности эмоциональным единством, выражающим внутренне простую, единообразную музыкально- лирическую тему в иррациональном сочетании намеков и иносказаний. Несмотря на то, что Блок впоследствии отошел от поэтической манеры своих ранних стихов, он сохранил пристрастие к иррациональной композиции, основанной преимущественно на единстве лирического настроения; пропущенная вступительная строфа стихотворения, посвященного Андрею Белому, или кода в стихотворении Н. Н. Волоховой, начало стихотворения «Ночь», все три строфы венецианского стихотворения являются примером иррациональной связи между композиционными элементами, допускающей пропуск одного из этих элементов без существенного ущерба для содержания стихотворения. Вместе с тем в дальнейших сборниках отчетливо выделяется типичный для романтической лирики принцип литании («Русь», «Незнакомка», «О жизни, догоревшей в хоре…», «К Музе» и многие другие стихотворения): отдельные строфы большого стихотворения, нередко 45

связанные внешними приемами анафорического построения, как бы нанизываются на стержень однообразно нарастающего лирического волнения; при таком последовательном нагнетании эмоционального воздействия каждая отдельная строфа не является абсолютно необходимой, незаменимой на своем месте: она — только ступень в последовательном нарастании настроения. Тип композиции, представленный у Блока, нередко встречается у немецких романтиков, особенно у Брентано, который напоминает Блока и в других существенных отношениях. Брентано, как и Блок, в работе над стихотворением, построенным по типу литании и всегда чрезвычайно обширным, свободно вставляет и выбрасывает целые строфы без всякого ущерба для поэтического замысла. Стихотворения Гейне на фоне романтической лирики, в особенности лирики Брентано, во многих отношениях ему родственной, по своей композиционной структуре напоминают Ахматову после Блока и символистов: стихотворение сокращается до трех-четырех строф, приобретает эпиграмматическую сжатость и характерное смысловое заострение на конце, оно развивает законченный повествовательный сюжет или строится по принципу логического развития отвлеченной мысли, хотя бы эта логическая последовательность была только кажущейся, формальной и скрывала за собою эмоциональный парадокс капризного поэтического воображения. Значение Блока как художника слова яснее будет другим поколениям его читателей. Он займет свое место среди первых русских лириков — наряду с Державиным, Пушкиным, Баратынским, Тютчевым, Лермонтовым и Фетом. За это говорит художественная насыщенность и завершенность его третьей книги, в своей окончательной редакции (1921 г.) события небывалого в истории новейшей русской поэзии. Но будучи в этом смысле явлением абсолютно значительным, сверхисторическим, поэтическое творчество Блока сохраняет глубокое своеобразие исторического момента: стихи его были 46

событием в истории русской романтической лирики, они имеют традицию и оказали влияние, которое очевидно уже теперь, но о размерах которого мы можем говорить в настоящее время еще только приблизительно и в самой общей форме. Блок, несомненно, символист, и его стихотворения построены на символах. Тем важнее в поэзии Блока роль метафоры, которая позволяет передать воплощенные в символы чувства и мысли автора. Поэт соединяет воедино все то, что, в сущности, и составляет единство, но что расщепилось на многочисленные области изучения. 47

III . ИЗОБРАЗИТЕЛНЬНО – ВЫРАЗИТЕЛЬНЫЕ СРЕДСТВА РЕЧИ В ПРОИЗВЕДЕНИЯХ С.А. ЕСЕНИНА 3.1. Метафора в лирике С.Есенина Своеобразный характер дарования Есенина проявился уже в первых книгах его стихов. Поэт по-своему видит окружающий мир и из внешних впечатлений строит свежий, сочный и новый образ. Образ, метафоризация - основа жизни языка, и для того, кто сам творит эту жизнь, словотворчество представляется прежде всего образотворчеством. Образ Есенина лишен присущей символистам метафизичности, он всегда конкретен, чуток и осязаем. Есенин оставил нам чудесное поэтическое наследство. Его талант раскрылся особенно ярко и самобытно в лирике. Лирическая поэзия удивительно богата и многогранна по своему душевному выражению, искренности чувств и драматизму, по своей сердечной взволнованности и человечности, лаконичности и живописности образов. Есенин брал свои образы в Русь деревенской, которая питала целый ряд изобразительных приемов поэта (эпитеты, параллелизм), в изобилии давала ему материал для его многочисленных сравнений и метафор. Таковы сравнения, осуществляющие непосредственную связь с деревней, с ее природой: И от счастья и радости плакали, Как в засуху над первым дождем. Или «Вечер морозный, как волк-чернобур» 20 . Для поэта природа – это чудесный и необъятный храм, в котором все прекрасно. Любовью к земле, к лугам и травам, лесам и озерам проникнуты 20 Сергей Есенин. Собрание сочинений в 3-х томах. Под редакцией Е.А.Есениной, С.А.Васильевой. Издательство «Правда». М., 1970. Далее цитируется по этому изданию. 48

строки стихов. В них звучат задушевные мелодии, как бы передающие дыхание самой природы: порывы ветра, шепот листьев, пение птиц. Уже в самых ранних стихотворениях природы для Есенина не застывший пейзажный фон: она вся в движении, в обновлении, в гармоническом единении с человеком. Образ любимой девушки навеян все тем же деревенским пейзажем: На закат ты розовый похожа И, как снег, лучиста и светла… Своеобразный зооморфизм - уподобление явлений неорганической природы образам животных - один из характернейших для Сергея Есенина приемов. Стоило Есенину обратить свой взор на солнце, звездное небо, луну, и ему открылся мир новых образов. Таковы образы месяца: «ягненочек кудрявый месяц», «рыжий ласковый осленок». Чаще всего месяц дан в образе коня: «сойди, явись нам, красный конь», «Лошадиную морду месяца // Схватить за узду лучей». Но есть и другие образы месяца. Месяц - пастушеский рожок, колоб золоченый. Хотя месяц занимает доминирующее положение в пейзаже Есенина, тем не менее и солнце, и облака, и небо играют в нем определенную роль. Образы их такого же характера, как и образы месяца, и они также изображены в движении, в действии: «Тучи с ожереба ржут, как сто кобыл», «За ровной гладью вздрогнувшее небо // Выводит облако из стойла под уздцы». А солнце - то «сноп овсяный», то «красный телок»: «Отелившееся небо лижет красного телка». Поэту раскрылась единая органическая сущность мира, разделение в природе - лишь одна видимость. Поэт чувствует и знает внутреннюю связь явлений, для него нет духовного и вещественного, конечного и бесконечного, противоречия примирились. Дух жизни пронизал его мироздание насквозь, все в движении, все живет и дышит: «бегут равнины и кусты», «запели тесаные дороги», «синий вечер шепчет». 49

Есенин шел от образов простых и непосредственных к все более насыщенным. Его образ - не средство украшения, он выражает некую интимнейшую связь, поэтому он избегает образа изолированного, разрозненного. Мы встретим у него и прием сложного развертывания метафорического ряда: Изба-старуха челюстью порога Жует пахучий мякиш-тишину. Или: Небо, словно вымя, звезды, как сосцы. Пухнет божье имя в животе овцы. Часто дает поэт примеры таких образов, в которых трудно вскрыть логическую оправданность, их несомненная убедительность идет мимо рационального: В тихий час, когда заря на крыше, Как котенок, моет лапкой рот. Есенин умеет создать образ смелый и яркий, мастерски сплести метафору, насытить ею каждую строку, каждое слово, построить все стихотворение на образе. И при этом его образы не будут сами себе, их характер, последовательность подчинены общему художественному замыслу, и каждое стихотворение как единый организм живет всеми взаимосвязанными элементами. Образ у Есенина является лишь главным средством выражения лирической идеи, и все они в совокупности направлены к выражению чувств и мыслей поэта, настроенности его души. Есенин обладал неповторимым даром глубокого поэтического самораскрытия: Несказанное, синее, нежное... Тих мой край после бурь, после гроз, И душа моя - поле безбрежное - Дышит запахом меда и роз. 50

Синий май. Заревая теплынь. Не прозвякнет кольцо у калитки. Липким запахом веет полынь. Спит черемуха в белой накидке. Мелколесье. Степь и дали, Свет луны во все концы. Вот опять вдруг зарыдали Разливные бубенцы. Подобно шишкинскому лесу или левитанской осени нам бесконечно дороги и близки и « зеленокосая » есенинская березка - самый любимый образ поэта; и его старый клен « на одной ноге », стерегущий « голубую Русь »; и цветы, низко склонившие в весенний вечер к поэту свои головки. Все богатство словесной живописи у Есенина подчинено единственной цели - дать читателю почувствовать красоту и животворную силу природы: Сыплет черемуха снегом, Зелень в цвету и росе. В поле, склоняясь к побегам, Ходят грачи в полосе. Никнут шелковые травы, Пахнет смолистой сосной. Ой вы, луга и дубравы, - Я одурманен весной. В стихах Есенина природа живет богатой поэтической жизнью. Она вся в вечном движении, в бесконечном развитии и изменении. Подобно человеку она рождается, растет и умирает, поет и шепчет, грустит и радуется. В изображении природы Есенин использует богатый опыт народной поэзии. Он часто прибегает к приему олицетворения. Черемуха у него « спит в белой накидке », вербы плачут, тополи шепчут, « туча кружево в роще 51

связала », « пригорюнились девушки - ели », « улыбнулась солнцу сонная земля », « словно белою косынкой подвязалася сосна », « заря окликает другую », « плачет метель, как цыганская скрипка », и « березы в белом плачут по лесам », « кленочек маленький матке зеленое вымя сосет », « тихо - в чаще можжевеля по обрыву, осень - рыжая кобыла - чешет гриву », « вечер, свесившись над речкой полощет водою белой пальцы синих ног », сосна « покачнулась как старушка », « чистит месяц рога ». Заря, дороги, реки, небо, кусты, болота, месяц, поля, травы - все в стихах Есенина движется, живет вместе с человеком. Болото « курит облаком », ивы « вызванивают в четки » 21 . Природа у Есенина играет и переливается всеми цветами радуги: Синий туман. Снеговое раздолье, Тонкий лимонный лунный свет... Золотою лягушкой луна Распласталась на тихой воде. Я в твоих глазах увидел море, Полыхающее голубым огнем. О всех ушедших грезит конопляник С широким месяцем над голубым прудом. Гаснут красные крылья заката, Тихо дремлют в тумане плетни. Цветовая гамма способствует передаче тончайших настроений, придает романтическую одухотворенность, свежесть образам Есенина. Любимые цвета поэта - синий, голубой и золотой. Эти цветовые тона усиливают ощущение необъятности просторов России (« только синь сосет глаза », « солнца струганные дранки загораживают синь » и т.п.), создают атмосферу светлой радости бытия (« вечером лунным, вечером синим », « предрассветное, синее, раннее », « в летний вечер голубой »), выражают 21 Прокушев Ю.Л. Сергей Есенин: Образ. Стихи. Эпоха. Издательство «Молодая гвардия». М., 1989. - С. 74. 52

чувство нежности, любви (« голубая кофта, синие глаза », « парень синеглазый », « заметался пожар голубой » и т.п.). Золотой блеск переливается в его стихах: «Сердце - глыба золотая», «Эх, ты, молодость, буйная молодость, золотая сорви - голова». Отсюда неожиданность, смелость многих красочных эпитетов у Есенина. Поэт говорит: «О Русь, малиновое поле», или «розовый конь», или «синее счастье». Эта романтическая струя, если так ее можно назвать, занимает значительную долю в есенинской стилистике. Стилистические средства цветовой характеристики Есенин умеет использовать исключительно тонко для создания поэтического настроения: Синий туман. Снеговое раздолье, Тонкий лимонный лунный свет. Сердцу приятно с тихою болью Что - нибудь вспомнить из ранних лет. В поэзии Есенина нас покоряет и захватывает в « песенный плен » удивительная гармония чувства и слова, мысли и образа, единство внешнего рисунка стиха с внутренней эмоциональностью, душевностью. Тяготение не к отвлеченностям, намекам, туманным символам многозначности, а к вещности и конкретности отличает поэтику Есенина. Поэт создает свои эпитеты, метафоры, сравнения и образы. Но он создает их по фольклорному принципу: он берет для образа материал из того же деревенского мира и из мира природы и стремиться охарактеризовать одно существительное другим. Вот, например, образ луны. Поэт говорит: « Золотою лягушкой луна распласталась на тихой воде ! » или « Хорошо бы, на стог улыбаясь, мордой месяца сено жевать ». Или « Луна, как желтый медведь, в мокрой траве ворочается ». Лягушка, морда, медведь - все очень конкретно 53

и сразу переносит в ту обстановку, которую в данном стихотворении описывает поэт. У Есенина вечер золотой метелкой « расчищает путь », « синий сумрак бредет », как стадо овец. Эпитеты, сравнения, метафоры в лирике Есенина существуют не сами по себе, ради красивой формы, а для того, чтобы полнее и глубже выразить себя. Отсюда стремление ко всеобщей гармонии, к единству всего сущего на земле. Поэтому один из основных законов мира Есенина - это всеобщий метафоризм ( что позже приведет поэта к имажинистам ). Люди, животные, растения, стихии и предметы - все это, по Есенину, дети одной матери - природы. Примером полного взаимопроникновения природы и человека может служить стихотворение « Зеленая прическа ». Оно развивается в двух планах: березка - девушка. Что шепчет тебе ветер ? О чем звенит песок ? Иль хочешь в косы - ветви Ты лунный гребешок ? Читатель так и не узнает, о ком это стихотворение - о березке или о девушке. Потому что человек здесь уподоблен дереву - красавице русского леса, а она человеку. Березка в русской поэзии - символ красоты, стройности, юности; она светла и целомудренна. Рядом с поэтическими деталями земного мира (« белых яблонь дым », « страна березового ситца », « весенней гулкой ранью »)-образ мифологический, символический - образ розового коня. Розовый конь - символ восхода, весны, радости жизни. Но и реальный крестьянский конь на 54

заре становится розовым в лучах восходящего солнца. Суть этого стихотворения - благодарственная песня, благословение всего живого. Строй сравнений, образов, метафор, всех словесных средств взят из крестьянской жизни, родной и понятной. Тянусь к теплу, вдыхаю мягкость хлеба И с хруптом мысленно кусая огурцы, За ровной гладью вздрогнувшее небо Выводит облако из стойла под уздцы. Здесь даже мельница - бревенчатая птица С крылом единственным - стоит, глаза смежив. Солнце сравнивается с сохой, месяц - с ягненком или с пастушьим рожком. Такие метафоры и сравнения насыщают почти каждое стихотворение. В « Небесном барабанщике » почти отсутствуют образы, навеянные старой христианской поэтикой. (« Сердце - свечка за обедней », - этот, да еще два - три подобных образа только, пожалуй, и встретишь во всем стихотворении. При всей планетарности, космической устремленности образов « Небесного барабанщика » основа их жизненно реальна. Это относится и к развернутому образу - метафоре « солнце - барабан », играющему важную идейно - композиционную роль в стихотворении, и образу « белого стада горилл », и другим. Верьте, победа за нами! Новый берег недалек. Волны белыми когтями Золотой скребут песок. 55

Нам ли страшны полководцы Белого стада горилл? Взвихренной конницей рвется К новому берегу мир. Мы идем, а там, за чащей, Сквозь белесость и туман Наш небесный барабанщик Лупит в солнце - барабан. Там, где, казалось, пейзаж обычен, где свет и тени не захватывают внезапно воображение, где на первый взгляд в природе нет броских, запоминающихся картин и многое давно уже примелькалось, поэт вдруг неожиданно и смело открывает новые краски: Поет зима - аукает, Мохнатый лес баюкает... А по двору метелица Ковром шелковым стелится. Улыбнулись сонные березки, Растрепали шелковые косы. Дремлет лес под сказку сна... Метафоричность образов - это черты художественного стиля поэта. Процессы метафоризации часто протекают в противоположных направлениях: от человека к природе, от природы к человеку, от неодушевленного к одушевленному и от живого к неживому. 56

Метафора возникает при сопоставлении объектов, принадлежащих к разным классам. Логическая сущность метафоры определяется как категориальная ошибка или таксономический сдвиг. Есенинская метафора бывает именной и глагольной, каждая из которых подразделяется на: олицетворяющиеся, и на не олицетворяющиеся. Бывают общеязыковые, индивидуально-авторские и развернутые метафоры. Сравнивая объекты, метафора противопоставляет. Метафора сокращает не только сравнение, но и противопоставление, исключая из него содержащий отрицание термин: «Ваня не ребенок, а сущий вьюн». Если сокращенный термин важен для интерпретации метафоры или фокусирования внимания на контрасте, он может быть восстановлен: «Это не кот, а бандит». О способности поэта раскрывать на основе сходства явлений внешне предметной и психической жизни, пользоваться различными приемами метафоризации, выпуклого конкретно - вещественного выражения переживаний, идущими чаще всего от народной загадки и песни, много писалось в критике и в исследовательской литературе, обосновывался вывод о том, что с годами есениская конкретно - предметная образность видоизменялась, качественно обогащалась и совершенствовалась, пополнялась новыми приемами и формами. Поэт улавливает запах вишен и моха от поднимающейся как бы из глубины леса луны, он даже слышит, как ...Нежно охает ячменная солома, Свисая с губ кивающих коров. Хвойной позолотой взвенивает лес 57

Меж кустов ворковала река. Эту неповторимую и тленную красоту поэт пытается продлить, хотя бы метафорически, в бытие природы. Отсюда слияние женского образа с пейзажем: С алым соком ягод на коже, Нежная, красивая, была На закат ты розовый похожа И как снег лучиста и светла. Ивы - кроткие монашки. Обращение к сравнительной поэтике раскрывает глубинную, пожалуй, генетическую связь образов, символов, поэтических реалий, окружающих есенинского героя. Это и образ страдания - сердца, преображенный Есениным в разветвленную метафору, вовлекшую в свое поле образы глаз, лица, волос и т.д. Это и образ коня - судьбы с трагическим финалом, судьбы звезды, осенней темной ночи, пути - дороги, времени: Что когда - то было ясно соколу пора - времечко, Что летал - то млад - ясен сокол по поднебесью... Совершенным символическим аналогом человека в поэтическом мироощущении славянских народов является дерево. Как дерево роняет тихо листья, Так я роняю грустные слова. Своеобразно дополняется мотив природы у Есенина образами животных. Поэт писал о любви к животным, осуждал жестокое обращение с ними. Эти образы используются в поэзии С. Есенина и как традиционные литературно - фольклорная символика. В стихотворении « Русь » вороны - вестники несчастья: 58

Понакаркали черные вороны: Грозным бедам широкий простор. Красногривый жеребенок символизирует старую патриархальную деревню, еще не осознавшую переход к новой жизни. Неужели он не знает, что живых коней Победила стальная конница. Чаще всего наименование животных приводятся в сравнениях, в которых с животными сопоставляются предметы и явления, часто не связанные с ними в действительности, но объединенные по какому - либо ассоциативному признаку, служащему основой для его выделения. Как скелеты тощих журавлей, Стоят ощипанные вербы... Синий сумрак, как стадо овец; по цветовому сходству: По пруду лебедем красным Плавает тихий закат; по близости и сходству функций: Как птицы, свищут версты Из - под копыт коня... Как желна, над нею мгла носилась; по какому - либо ассоциативному, иногда субъективно выделенному признаку: Я был, как лошадь загнанная в мыле, Пришпоренная смелым седоком... Иногда поэт использует и характерную для русской народной поэзии - песни форму параллелизма: 59

Не кукушки загрустили - плачет Танина родня. В произведениях Есенина анималистическое (изображение животных) сравнение или зооморфная метафора часто перерастает в развернутый образ: Тихо в чаще можжевеля по обрыву. Осень - рыжая кобыла - чешет гриву. Желтый цвет осенних листьев вызывает ассоциацию с рыжей кобылой. Но осень не только « рыжая кобыла » (сходство по цвету), она « чешет гриву »: образ раскрывается через сравнение с животным зримо, в красках, звуках, движениях. Вот почему возникает сопоставления явлений природы с животными: месяц - « ягненочек кудрявый », « жеребенок », « золотая лягушка », весна - « белка », тучи - « волки ». К животным и птицам приравниваются предметы, например, мельница - « бревенчатая птица », печь - « верблюд кирпичный ». На основе сложных ассоциативных сопоставлений у явлений природы появляются свойственные животным и птицам органы: лапы, морды, рыла, когти, клювы: Волны белыми когтями Золотой скребут песок; Клен и липы в окна комнат, Ветки лапами забросив, Ищут тех, которых помнят; Чистит месяц в соломенной крыше Обоймленные синью рога. Метафорическое использование анималистической лексики в оригинальных сравнениях создает своеобразие стиля С. Есенина, синкретизм образов. 60

Употребление одной метафоры очень часто влечет за собой нанизывание новых метафор, связанных по смыслу с первой; в результате этого возникает развернутая метафора: (Отговорила роща золотая березовым, веселым языком...). Развернутые метафоры привлекают художников слова как особенно яркий стилистический прием образной речи. Где к затону молчаливому, прилегла трава шелковая. Очень интересный пример стихотворение Есенина «Лебедушка». Где молчаливый затон, т.е. вдавившийся в берег речной залив, стоит, и ему очень одиноко. А рядом прилегла не просто обычная, зеленая трава, а шелковая! Погаснет день, мелькнув пятою златою. В данном примере, взятом из стихотворения «Голубень», мы видим, что С.Есенин хотел сказать, что закончится, погаснет день, и мы увидим ярко- красную зарю. А орел взмахнувши крыльями, как стрела на землю кинулся. Стихотворение «Лебедушка». Где С. Есенин показывает нам строптивого, быстрого, гордого орла, который взмахнувши крыльями, как стрела на землю кинулся… У плетня заросшая крапива, обрядилась ярким перламутром. В стихотворении «С добрым утром», Есенин использовал развернутую метафору, как яркий стилистический прием образной речи. Задремали звезды золотые. В стихотворении Есенина «С добрым утром», метафора показана очень удачно, красочно и ярко. Улыбнулись сонные березки. Здесь Есенин создает образ нашим березам. И образ именно утренний. Нежно, как будто с заботой, трепетом и любовью он показывает нам улыбнувшиеся сонные березки. Дремлет ряд плакучих ив. 61

В данном примере, взятом из стихотворения «Микола», мы видим как ивам придается образ, и как С. Есенин наделяет их чувствами и живостью. Сам Бог летает над землей. Творчеству С. Есенина характерен стиль развернутой метафоры. Давайте рассмотрим общеязыковую метафору на примерах: Зажигай сердца пожаром. В данном примере, взятом из стихотворения С.Есенина «Кузнец», мы видим пламенное выражение, наполненное энергетикой и зарядом позитива, сил и конечно же эмоциями, которое оказывает огромное влияние на людей! В стихотворении «Село», Есенин использует собственно поэтические метафоры, отличающиеся индивидуальным характером. 3.2. Художественные изыскания С. Есенина В результате анализа нескольких стихотворений, мы можем сделать вывод, что метафоры общеязыкового характера также достаточно часто встречаются в творчестве С. Есенина. Использование в произведениях названия животных обычно сопровождаются прилагательными - эпитетами, чаще всего со значением цвета: желтый ворон, медведь, заяц, бабочка; черный лебедь, конь, птицы, галки, жаба; красный лебедь, конь, красногривый жеребенок, красношерстная верблюдица,; рыжая кобыла, рыжее стадо, рыжие щенята. Больше всего цветовых определений имеет слово конь: белый, буланый, красный, розовый черный. Эпитеты конкретизируют образы животных и служат средством их поэтизации, авторской оценки. Поэт наделяет их человеческими качествами: 62

И журавли, печально пролетая, Уж не жалеют больше не о ком. На бору со звонами плачут глухари. Плачет где - то иволга. Образы животных используют и как символы, традиционно установившиеся в русской литературе и фольклоре, например лебеди - символ красоты. Чисто символическое значение приобретают и цвета животных: красный конь - символ революции, розовый конь - образ молодости, черный конь - предвестник смерти. Для положительной обрисовки образов животных используются и эмоциональная лексика, и словообразовательные средства, и метафорические эпитеты, и особые интонации. Как и в реальной действительности, поэтическом мире Есенина время и пространство связаны с движением ( восход поливает красной водой капустные грядки, болото курит облаком, ветер пляшет, мрак синим лебедем выплыл из рощи ). Есенинская метафора бывает и именной и глагольной, каждая из которых в свою очередь подразделяется на не олицетворяющуюся и олицетворяющуюся. Именная не олицетворяющая: «снег черемухи» - цветы и олицетворяющая: «желтый лик» - диск месяца, глагольная не олицетворяющая: «сокроюсь могилой» - умру и олицетворяющая: «колокола заплакали» - зазвонили. Таким образом, существительное является основой есенинской метафоры, а олицетворения и сравнения «держатся» на глаголе. Есенинское олицетворение наряду с общими для метафоры и сравнения формами (глагольная: «прибрела весна»; именная: «подол вечера»; эпитетная; «сонная тишина» ) имеет и свои специфические. Например, эпитет иногда выступает 63

в форме наречия («Плывет задумчиво луна») или краткого прилагательного («Осенний день пуглив и дик»). Есенинская метафоричность становится более «скрытой». Самые, казалось бы, простые слова ( снег, цветение, голубой, песни и т.д. ) метафоризуются и даже символизуются, неся в себе дополнительный художественный смысл, полученный в контексте есенинского творчества 22 . В стихотворении «Поет зима - аукает...» умело и со вкусом использованы антропоморфные метафоры и сравнения. Зима «аукает» и «поет», «баюкает» мохнатый лес, «метелица ковром шелковым стелится», а вьюга ревет и злится. Дремлет лес под сказку сна. Поет зима - аукает, Мохнатый лес баюкает... А по двору метелица Ковром шелковым стелится. Улыбнулись сонные березки, Растрепали шелковые косы. В ранних стихах Есенина есть немало привычных слуху метафор, созвучий и других элементов поэтического орнамента, а вместе с тем порой удачно найденные слова, аллитерации придают простому сопоставлению, образу какую - то первозданность. Например: Сонный сторож стучит Мертвой колотушкой. В сочетании эти эпитеты усиливают и создают эффект деревенской умиротворенной тишины. 22 Волков А.А. Художественные искания Есенина. М., 1976. - С. 64. 64

В стихотворении «Микола» интонация «сказочно - волшебная». Создавая свой сказочный мир, поэт находит новые метафоры и эпитеты. Кружевом лес украшен, Ели словно купина, По лощинам черных пашен - Пряжа выснежного льна. Злые скорби, злое горе Даль холодная впила; Загораются, как зори, В синем небе купола. Под березкою - невестой, За сухим посошняком, Утирается берестой, Словно мягким рушником. Былинную тональность «Песни о Евпатии Коловрате» усиливают метафоры, для которых материалом служит не только земная природа, но и тела «небесные»: звезды - ласточки загадывают «думу - полымя», называя месяц «желтым ягнищем», советуют ему не «бодаться» с тучами. А сам месяц находится на «привязи» и на землю «кровью кашляет», видя, как татары льют реки крови. Как взглянули звезды - ласточки, Загадали думу - полымя: Чтой - то Русь захолынулася, Аль не слышит лязгу бранного? Щебетнули звезды месяцу: «Ой ты, желтое ягнятище! 65

Ты не лени траву небесную, Перестань бодаться с тучами». Как взглянул тут меся с привязи, А ин жвачка зубы вытерпла, Поперхнулся с перепужины И на землю кровью кашлянул. У некоторых поэтов любимая метафора разрастается, становится из единичного ростка-образа большим, разветвленным деревом, и тогда, чтобы понять точный смысл каждой детали стихотворения, нужно держать в голове всю образную систему, выработанную поэтом; пристально разглядывая одну только веточку, мы рискуем не добраться до сути произведения,— нужно отойти на большое расстояние и окинуть взглядом все могучее дерево. Присмотримся к стихотворению Сергея Есенина (1920): По-осеннему кычет сова Над раздольем дорожной рани. Облетает моя голова, Куст волос золотистый вянет. Полевое, степное «ку-гу», Здравствуй, мать голубая осина! Скоро месяц, купаясь в снегу, Сядет в редкие кудри сына. Скоро мне без листвы холодеть, Звоном звезд насыпая уши. Без меня будут юноши петь, Не меня будут старцы слушать. Новый с поля придет поэт, В новом лес огласится свисте. 66

По-осеннему сыплет ветр, По-осеннему шепчут листья. О чем это стихотворение? Об осени. Но ведь оно написано не прямо от поэта, а как бы от лица дерева, с которым поэт себя отождествил. Можно ли не заметить эту главную метафору в стихотворении, от которой ответвляются прочие: голова облетает — «куст волос золотистый вянет», голубая осина — мать, голые ветки дерева — «редкие кудри сына». Во второй половине стихотворения дерево отходит на второй план, и перед нами сам поэт, который исповедуется читателю, говоря о предстоящей ему смерти. Какая же это смерть — физическая или творческая? Здесь вступает в свои права воображение читателя, его поэтический талант. Итак, стих Есенина не только об осени, но и о смерти. Однако, чтобы до конца его понять, надо помнить значение многих образов, которых в этом стихотворении нет, но которые разработаны Есениным во всей его лирике. Например, надо помнить, что поэт видит таинственную связь между осенью и своей судьбой; как ему кажется, в его имени спрятан образ: осень — есень — Есенин. А почему «мать голубая осина»? Чтобы это понять, нужно помнить смысл эпитета «голубой» в лирике Есенина. Обращаясь к Руси, он говорит: По голубой долине, Меж телок и коров, Идет в златой ряднине Твой Алексей Кольцов. («О Русь, взмахни крылами…», 1917) В другом стихотворении — о будущем родины, когда трактор вытеснит коня, столь милого сердцу поэта: На тропу голубого поля Скоро выйдет железный гость. («Я последний поэт деревни», 1919) В обращенном к ветру стихотворении «Хулиган» (1919): 67

Мне бы в ночь в голубой степи Где-нибудь с кистенем стоять. «Голубая долина», «голубая степь», «голубое поле»… Вот, наконец, и обобщение, оно позволит нам все до конца понять: Я покинул родимый дом, Голубую оставил Русь. В три звезды березняк над прудом Теплит матери старой грусть… …Я не скоро, не скоро вернусь! Долго петь и звенеть пурге. Стережет голубую Русь Старый клен на одной ноге… Голубая — это эпитет Руси, матери-родины. Вот, оказывается, почему в нашем стихотворении объединены образы матери и голубой осины — они продолжают развитую во всей лирике Есенина 1918—1920 годов метафору «голубой Руси». А клен Есенина, «старый клен на одной ноге»,— это ведь сам поэт. Последнее из цитированных стихотворений кончается такой строфой: И я знаю, есть радость в нем Тем, кто листьев целует дождь, Оттого что тот старый клен Головой на меня похож. Золотая голова клена — постоянный мотив есенинской поэзии. Иногда о его сходстве с поэтом говорится прямо, как в приведенной выше строфе, иногда косвенно, осложнение: Не жалею, не зову, не плачу, Все пройдет, как с белых яблонь дым. Увяданья золотом охваченный, Я не буду больше молодым. 68

Все мы, все мы в этом мире тленны, Тихо льется с кленов листьев медь… Сопоставление с другими стихотворениями проясняет нам образы Есенина, позволяет понять, что они входят в целостную художественную систему его песенной лирики. А если присмотреться внимательнее, мы найдем еще более мелкие веточки метафорического дерева. В стихотворении «Хулиган» почти та же строка, что и в разбираемой нами вещи: Ах, увял головы мой куст… И дальше Есенин раскрывает ее смысл: Засосал меня песенный плен. Осужден я на каторге чувств Вертеть жернова поэм. Есенин со страхом думает о том, что он оторвался от земли, из крестьянина стал литератором — в отрыве от почвы, в ремесленно- регулярном писании стихов ему чудится неминуемая творческая гибель; человек, который вертит «жернова поэм» во исполнение профессионального долга, перестает, как ему кажется, быть живым человеком и, становясь стихотворцем, перестает быть поэтом. Впрочем, Есенин еще верит, что он не до конца литератор, что живая связь с природой им не совсем утрачена. «Хулиган» кончается таким обращением к ветру: Но не бойся, безумный ветр, Плюй спокойно листвой по лугам. Не сотрет меня кличка «поэт», Я и в песнях, как ты, хулиган. Теперь вернемся к стихотворению «По-осеннему кычет сова…» и отметим сходство его последней строфы с только что приведенной: …По-осеннему сыплет ветр, По-осеннему шепчут листья,— 69

и здесь то же древне-торжественное слово ветр, и та же рифма: ветр — поэт. Да и, видимо, смысл стихотворения близок к смыслу «Хулигана»: «осень» поэта, духовная смерть его — это потеря связи с родной почвой, гибельное превращение в профессионального писателя. Итак, только при помощи «большого контекста» нам удалось расшифровать 16 строк есенинской песни. Конечно, она и так в какой-то степени понятна, без столь подробных истолкований. Но истолкования эти раскрывают цепочку взаимозависящих метафор. Исследователь лирики Есенина Алла Марченко справедливо пишет: «Лирику Есенина объединяет система сквозных лирических образов — клен, черемуха, береза, осень. Это не случайность, а эстетический принцип, который сам Есенин объяснил как «узловую завязь человека с миром природы», то есть единство мира растительного, животного и человеческого, а, следовательно, и объяснение жизни своих героев через жизнь природы, сопоставление своих отношений, поступков, настроений с процессами, происходящими в природе». Для поэта природа - это чудесный и необъятный храм, в котором все прекрасно. Любовь к земле, к лугам и травам, лесам и озерам проникнуты строки стихов. В них звучат задушевные мелодии, как бы передающие дыхание самой природы: порывы ветра, шепот листьев, пение птиц. Уже в самых ранних стихотворениях природа для Есенина не застывший пейзажный фон: она вся в движении, в обновлении, в гармоническом единении с человеком» 23 . Образное воплощение, четкая метафора, чуткое восприятие фольклора лежат в основе художественных изысканий Есенина. 23 Марченко А.Н. Поэтический мир Есенина. М., 1989.- С. 94. 70

ЗАКЛЮЧЕНИЕ 1. Будучи многоаспектным явлением, метафора составляет предмет изучения ряда отраслей знаний и разделов лингвистики. Как определенный вид тропов метафора изучается в поэтике (стилистике, риторике, эстетике), как источник новых значений слов - в лексикологии, как ассоциативный механизм и объект интерпретации и восприятия речи - в психолингвистике и психологии, как способ мышления и познания действительности - в логике, философии и психологии. 2. Чем более многопризнаковым, информативно богатым и нерасчлененным является значение слова, тем легче оно метафоризируется. Среди имен - это прежде всего конкретные существительные - имена естественных родов, реалий и их частей, создающие метафорические образы (баловень судьбы, питомец брани). Среди признаковых слов - это прилагательные, обозначающие физические качества (колючий ответ), описательные глаголы (совесть грызет, мысли текут) и др. Иногда выделяемая сентенциональная метафора порождена аналогией между целыми ситуациями (не бросай слов на ветер). 3. Индивидуально-авторская метафора - сложное и многогранное явление художественного текста. Сущность индивидуально-авторской метафоры определяется природой метафорического контекста и спецификой авторского мировосприятия. 4. Детальное исследование индивидуально-авторских метафор Блока, Есенина, и других поэтов начала XX века позволило определить спектр тематических групп, вовлеченных в метафорический процесс, которые характеризуются различной степенью активности. Такой подход помог выявить лексические массивы в пределах каждой тематической группы, которые вовлекаются в метафорический процесс начала XX века и 71

обнаруживают специфические особенности по отношению к каждому из исследованных авторов. 5. Поэтическое творчество А. Блока сохраняет глубокое своеобразие исторического момента: стихи его были событием в истории русской романтической лирики, они имеют традицию и оказали большое влияние на русскую литературу. 6. Поэтическая метафора в творчестве А. Блока выступает основным конструктивным приемом, доминантой стиля произведения. Можно даже сказать, что поэтическая метафора является доминантой творчества поэта в целом. 7. Лирика А.Блока в изобилии содержит в себе различные образные средства, с помощью которых поэт донес до нас все переживания, эмоции, чувства, которые он испытывал сам. Его метафоры и эпитеты позволяют нам понять и переосмыслить богатые возможности своего родного языка. 8. Анализ фактического материала показал, что для индивидуально- авторской метафоры, как и для языковой , характерно наличие двух основных семантических сфер "Человек" и "Природа". Главенствующее место занимает семантическая сфера "Человек", не столь масштабной оказалась семантическая сфера "Природа", что отражает специфику языковой картины мира, отраженную в тезаурусном представлении. Семантические сферы внутренне структурно организованы и членятся на тематические группы, подгруппы, тематические ряды слов. 9. Проанализировав поэтические тексты А. Блока, можно еще раз убедиться в том, что метафоричность словесного мышления вообще — характерная черта поэзии Блока, вытекающая из ее идейного содержания. Олицетворяющая метафора для него — основной прием построения лирического образа. И огромное значение в построении образов получают у Блока метафорические эпитеты. Они с особенной силой выражают мировосприятие поэта. 72

10. Тяготение не к отвлеченностям, намекам, туманным символам многозначности, а к вещности и конкретности отличает поэтику Есенина. Поэт создает свои эпитеты, метафоры, сравнения и образы. 11. Метафоричность образов – это черты художественного стиля поэта. О способности поэта раскрывать на основе сходства явлений внешне предметной и психической жизни, пользоваться различными приемами метафоризации, выпуклого конкретно-вещественного выражения переживаний, идущими чаще всего от народной загадки и песни, много писалось в критике и в исследовательской литературе, обосновывался вывод о том, что с годами есенинская конкретно-предметная образность видоизменялась, качественно обогащалась и совершенствовалась, пополнялась новыми приемами и формами. 12. Метафорическое использование анималистической лексики в оригинальных сравнениях создает своеобразие стиля С. Есенина, синкретизм образов. 73

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ 1. Каримов И.А. Наша цель: свободная и процветающая Родина. Ташкент: Узбекистан, 1996. Т.2. - 380 с. 2. Каримов И.А Узбекистан по пути углубления экономических реформ . Ташкент: Узбекистон, 1995. – 246 с. 3. Каримов И.А. Мыслить и работать по-новому - требование времени. Ташкент:Узбекистон,1997.- 348 с. 4. Арутюнова Н.Д. Время: модели и метафора // Логический анализ языка. – М., 1997. – С. 51-61. 5. Арутюнова Н.Д. Язык и мир человека. – М, 1998. – 895 с. 6. Блок А. Собрание сочинений в шести томах. Л, 1980. 7. Волков А.А. Художественные искания Есенина. М., 1976. -206. 8. Гак В.Г. Метафора: универсальное и специфическое // Метафора в языке и тексте. М., 1988. – С. 11-26. 9. Елоева Ю.Т. Поэтическая метафора в экспериментальном контексте // Структура и семантика художественного текста. – М., 1999, - С. 150- 163 10. Левин Ю.И. Структура русской метафоры. М., 1998. -522 с. 11. Литература и язык. Современная иллюстрированная энциклопедия. — М.: Росмэн. Под редакцией проф. Горкина А.П. 2006. 12. Литературная энциклопедия. — В 11 т.; Под редакцией В. М. Фриче. М.: 1969. 13. Марченко А.Н. Поэтический мир Есенина. М., 1989.- 147 с. 14. Новикова М.Ю. Эстетическое значение слова как результат образно – семантической деривации // Проблемы деривации в системе языковой и речевой деятельности: синхронное словообразование и номинация. М., 1995. С.135-139 74

15. Павлович Н. В. Очерки истории языка русской поэзии ХХ века. Образные средства поэтического языка и их трансформация. М., 1995.- 98 с. 16. Павлович Н. В. Язык образов. Парадигмы образов в русском поэтическом языке. М., 1995. – 244 с.. 17. Парандовский Я. Алхимия слова. М.,1972. -328 с. 18. Петровский М. Литературная энциклопедия: Словарь литературных терминов: В 2-х т. / Под редакцией Н. Бродского, А. Лаврецкого. — М.; Л.: 1975 19. Поцепня Д.М. Образ мира в слове писателя. – СПб, 1993.- 148 с. 20. Прокушев Ю.Л. Сергей Есенин: Образ. Стихи. Эпоха. Издательство «Молодая гвардия». М., 1989. – 186 с. 21. Сергей Есенин. Собрание сочинений в 3-х томах. Под редакцией Е.А.Есениной, С.А.Васильевой. Издательство «Правда». М., 1970. 22. Толковый словарь русского языка в 4-х томах. Под редакцией проф. Д.Н.Ушакова. М., 1996. 23. Федоров А.И.. Образная речь. Новосибирск, 1985- 92 с. 24. http.//www. ruscenter.ru. 25. http.//www.philology.ru. 26. http.//www.tekst.ru. 27. http.//www.lib.ru. 75

O'xshashlar

Художественная деталь в произведениях Н.А.Некрасова

Роль фразеологизмов в произведениях И.С. Тургенева

Фразеологическое новаторство М.Е. Салтыкова-Щедрина

Общая характеристика имен прилагательных в русском и узбекском языках

Публицистический стиль в системе функциональных стилей русского языка